Шокирующий случай, произошедший в селе Еловка, показал, насколько жестоки и циничны могут быть дети

В селе Еловка, Иркутского района, дети изощренно надругались над пятилетней Машей. Кошмар для ребенка длился не меньше трех часов. Девочку затащили в лес и заставили раздеться догола. Потом, пугая Машу духом мертвой женщины, школьницы осуществили свои сексуальные и садистские фантазии. Малышку заставили поклясться, что она не расскажет никому о том, что происходило в лесу в течение нескольких часов. Но девочка не сдержала слова и рассказала взрослым, откуда у нее синяки и царапины на всем теле.

«Она не пошла. Это мы ее потащили»

Одиннадцатилетняя Юля и девятилетняя Саша дружат с детства. В тот понедельник, 11 августа, девочки решили прогуляться по деревне. Вместе с ними пошли пятилетние Славик и Маша. Машу девочки недолюбливали. В особенности, по словам взрослых, ее не любила Юля. Девочка, как они сами признаются, часто их не слушалась, могла обозвать, ударить. Когда созрел план, который девочки в итоге осуществили, понять из их сбивчивого рассказа трудно. Саша и Юля рассказывают о том, что происходило в лесу, по очереди, препираясь, уличая друг друга во лжи, иногда путаясь в хронике событий и смущаясь при произношении «взрослых» слов.

Мы пошли купать собак на мост, - начинает рассказ старшая девочка Юля, - а потом поднялись на гору, в лес. Маша с нами пошла, мы ее не звали. А потом решили идти в лес. Маша идти не хотела, мы ее сами затащили. Девочки, как они рассказывают, взяли ребенка на руки и потащили в лес. Маша начала сопротивляться, с нее свалились тапочки, но начатое было решено довести до конца. «Я ее отпустила, а Юля держала, - рассказывает Саша. - Это Юлина была идея - отвести ее в лес».

Мысль совершить такое пришла Юле в голову, по ее словам, в воскресенье. Тогда она в очередной раз поссорилась с маленькой Машей и ударила ее. За это мама ребенка отругала Юлю. Это была главная претензия к Маше. Ведь ребенок обещал не рассказывать матери о драке. Забегая вперед, скажем, что «сдала» хулиганку не Маша, а видевший все это сосед.

Юля стала спрашивать у Маши, зачем она все маме рассказала, - пересказывает лесные события Саша. - Тогда я ее толкнула и по голове шлепнула. Маша упала и стала плакать.

Взрослые игры

Девочки стали пугать ребенка «белой бабой». В селе для непослушных детей выдумали легенду о мертвой девушке, дух которой бродит по окрестностям в поисках жениха. Старшие дети уже понимают, что это выдумка, но на Машу это оказало влияние.

Отвернувшись от ребенка, девочки передавали требования «белой бабы». «Сначала белая баба сказала, что сейчас будет суд», - рассказывают они. Маша плакала, но безропотно выполняла требования девочек.

Сначала Маша должна была снять платье. Потом «белая баба», под угрозой того, что не отпустит девочку домой, заставила ребенка раздеться полностью. «Ее вещи нес Славка, а я взяла Тузика, - вспоминает Саша. - Маша идти не хотела дальше, но мы сказали, что будет еще один суд». Девочку привели к пню и заставили изображать удовольствие, «какое получают женщины во время секса», поясняет мама Саши.

Потом мы сказали, что нужно ложиться крестом. Маша не знала, как это, мы ей показали.

Девочки демонстрируют, что нужно было лечь на землю, раскинув руки и ноги. Все это время Маша была раздета и босая. Вещи ей не отдавали, одеться не предлагали - многое еще было впереди. Юля, со слов Саши, заставляла ребенка ползать на четвереньках, таскала ее за волосы, заставляла есть грибы, найденные в лесу. Дальше последовали еще более изощренные «пытки». Позднее Слава и Юля помочились Маше в рот. «Маша чуть не захлебнулась, она плакала. Мне было страшно смотреть», - говорит Саша.

Затем были применены и другие знания о сексуальной жизни... Немного времени спустя Юля пыталась поджечь Маше голени зажигалкой, которую прихватили из дома, - ничего не получилось. Дальше Юля, со слов Саши (Юля ничего не отрицала), толкнула девочку на землю, стала пинать и ходить по ней, бить палкой.

Потом дети закидали Машу ветками и палками. В этот момент через лес проходил мужчина. Девочки и Слава спрятались за кустами, Маша под кучей веток осталась незамеченной.

Жалко и не жалко

Саша предлагала отпустить девочку: «Я говорила, что Маше больно, а Юля говорила: «Мне по фигу».

Юля, а тебе не было жалко Машу, она же плакала?

Да жалко, но и не жалко. Пятьдесят на пятьдесят, - говорит 11-летняя школьница.

Из рассказов девчонок становится ясно, что инициатором всего была Юля - Юля выдвигала требования, Юля говорила, что делать Саше, Юля чаще и больнее била ребенка, Юля руководила действиями маленького Славы, подвешивала ребенка на «тарзанку». Сама девочка этого не отрицала и даже добавляла подробности. «Потом до Юли дошло, что Машина мама нас убьет», - и девочки придумали историю: Маша должна была сказать, что так ее избил шестилетний сосед.

Все село в шоке от действий девчонок, которых все знают как хороших ребят, прилежных школьниц. Родители девочек хватаются за головы - откуда такая грязь в их детях, воспитанных в любви, ласке, достатке. Родители, каждый по-своему, наказали дочек за этот кошмар, которому они подвергли пятилетнюю малышку, и теперь ждут приезда милиции.

Пусть приезжают и спросят с них, - воинственно настроена мама Саши. - А как же еще им объяснить, что то, что произошло, не умещается ни в какие рамки! Как их наказывать, как донести? Стыдно - хочется провалиться сквозь землю. В село я стараюсь вообще не выходить: моя дочь такое вытворила!

Вам не страшно, что теперь вас поставят на учет в комиссию по делам несовершеннолетних? - спросили мы у маленьких преступниц.

Страшно, - довольно безучастно отвечают девочки, скорее всего не понимая всю серьезность поступка.

Мама с пострадавшей девочкой съездила в больницу, сняли побои. Говорят, что у малышки все тело в синяках и царапинах. О том, как отразится случившееся на дальнейшем психическом развитии ребенка, сейчас сказать сложно даже медикам.

P.S. Все фамилии изменены.

Как накажут

Юлия Верещагина, инспектор по СМИ УВД Иркутского района:

Сейчас по этому факту проводится проверка, которая продлится десять дней. Девочки, подозреваемые в преступлении, будут приглашены на комиссию в УВД по Иркутскому району. Без сомнения, они будут поставлены на учет. Материал в производстве, но уже известно, что факт поджога ребенка не подтвердился.

Не обойтись без взрослых

Оксана Савчук, психолог Института педиатрии и репродукции, старший научный сотрудник:

Секс и агрессия являются одними из базовых потребностей человека. Они есть у каждого ребенка. Взрослый человек способен контролировать и сексуальные, и агрессивные потребности, тогда как у ребенка умение видоизменять «прямые» желания должно быть развито родителями в детстве. Взрослые должны объяснять, что хорошо и что плохо, что можно и чего нельзя. Самое важное, чтобы определенные запреты были стабильны, чтобы окружающие взрослые вели себя так, как учат этому ребенка.

Только тогда в маленьком человеке появится внутренняя мораль. Обязательно нужно контролировать видео, которое смотрит ребенок: проверять диски, которые он приносит домой, следить за тем, что он смотрит по телевизору. Чтобы ребенок не получил на свою слабую психику информацию, с которой он не справится.

Кто они такие

Светлана Пономарева, учительница школы села Еловка:

Это большое потрясение для нас. Ведь обе девочки растут в благополучных семьях. У Саша семья полная, Юлю воспитывают мама, бабушка и дед. Удивительно, что в данной ситуации заводилой, скажем так, была Юля. Хотя в школе она, наоборот, больше выглядит «ведомой» девочкой. Саша, напротив, ребенок с твердыми убеждениями. Но в данной ситуации, видимо, свою роль сыграл возраст - Юля старше и где-то смелее.

Не первый раз

Юля рассказывает, что это не первый случай, когда она мучила девочку. Два года назад с помощью товарища она опускала ее в выгребную яму туалета. А потом, чтобы отмыть ребенка, окунала в бочку с водой.

«Никому не говори»

Взяв клятву, что Маша никому не расскажет того, что было, продолжая тычки и унижения, компания вернулась домой. Малышка бросилась к родным, девочки разбежались по домам. Через несколько минут все события стали известны маме Маши. Женщина бросилась искать обидчиц - оттаскала Юлю за ухо. Отметим, сейчас, спустя несколько дней, девочки снова играют все вместе на куче песка. «Мы попросили прощения у Маши, и она нас простила», - говорят они. Остается надеяться, что детское сознание вычеркнет все произошедшее из головы.

Сексуальная тема для воспитанника детского дома особа важна, так зачастую бывает, закрыта для обсуждения, что лишает полноценной картины восприятия мира. Для того чтобы тема была ясна и понятна проведу ее через личный опыт.

Как писала ранее, к сожалению, мой опыт познавания различий между девочками и мальчиками несколько усложнился, так как подвергалась сексуальному насилию со стороны двоюродного брата с 7-ми до 10-ти лет. Что говорить это сильно озлобило, всего боялась, была наполнена ненавистью от макушки и до пяток. Сейчас у меня растет прелестная девочка-дочка того же возраста, и если бы не муж, который постоянно «снимает» мою боль, я была бы настолько тревожной мамой, что наверно боялась бы и букашки ползущей в сторону дочери. Дочь уже лет с шести заявила, что мальчики от девочек отличаются «колбаской», и тут для меня прозвенел колокольчик, что пора объяснять, различия и объяснять поведение. В этом возрасте я жила еще со своей мамой, но она была вечно пьяна или отсутствовала и в большинстве случаев, мои вопросы о мальчиках оставались без ответа. Никто не мог объяснить мне как мальчик должен обращаться к девочке, как общаться, как делать так, чтобы мальчики тебя защищали и пр.; никто не мог ответить на вопросы по плохому отношению, непониманию, отвержению, унижению и как себя защитить в этом случае и пр. Помню, когда произошел «первый раз» в 7 лет, мне некому было рассказать, хотелось кричать об этом, всем своим поведением показывала, что со мной что-то не так, но никто не видел. Единственное, не знаю.. может это чудо.. но я чувствовала невинность своей души, это помогало смотреть мне с верой в хорошее будущее.

В 10 лет меня и мою сестру забрали в приют. Первая ночь в изоляторе запомнилась в деталях. После «приемных процедур» мы легли спать, с нами поселили еще девушку и юношу, так этот юноша всю ночь предлагал девушке обогреть ее постель, от его настойчивых предложений, не могли уснуть ни я, ни сестренка, ни эта бедная девушка. В приюте было проще жить, чем в детском доме, так как дети приходят и уходят, и не успеваешь узнать их, но даже при таком потоке, запросы на «взрослую жизнь» были явно заметны.

До 14 лет была «молчуном», лишь по счастливой случайности нашему психологу удалось меня разговорить, после чего она отправила к психиатру, что восприняла как предательство и конечно показала психиатру, что у меня все замечательно. Смотрела вокруг.. видела, но не чувствовала, ощущение жизни — как в игре, как будто ты просто управляешь телом. Секс был вокруг. Воспитанники спали друг с другом, иногда даже забывая, кто с кем и в какой очередности. Это могло быть изнасилование, либо добровольно, если не соглашаешься — тебя бьют, унижают. Многие воспитатели видели, что происходит, но не реагировали. Только сейчас поняла, что жила в дд на интуитивном уровне. Стыдно сказать, но как было, так было. Для того чтобы не трогали, приходилось заведомо унижать себя настолько, чтобы противно было даже притронуться (это была общепринятая практика). Как пример, что делала я: одевала три лифчика, и когда трогали, обнаружив такое, насмехались, в общем — то «груша» для битья появлялась для повышения собственной самооценки унижающего. Второе, что действовало стопроцентно, это накладка в менструальные или не менструальные дни несколько гигиенических прокладок, да так старалась делать, чтоб «попахивало» и на нижнюю часть своего тела «навешивала» пару — тройку кофт, что полностью отбивало желание зажать в углу или запереть в душевой для того, чтобы совершить половой акт или залезть в трусики. Ну а третье, это конечно побег из детского дома. Меня вылавливали несколько раз. Ощущение себя как личности было очень плохим, чувствовала постоянное насилие над своим сознанием, но зато тело было в сохранности.

В нашем детском доме были работники — мужчины, и они постоянно испытывали интерес к взрослым девочкам. Будь — то кочегар, сантехник или заведующий хозяйственными делами. Если сантехника и кочегара удавалось избегать, то заведующего хозяйством — нет. Он постоянно лапал девчонок за попы, грудь, обжимал… фу… а кого-то и не стеснялся «пробовать». Мне повезло, обошлось троганием и обжиманием и ему было все равно, что я против подобных манипуляций. Сейчас этот человек живет и здравствует.

Были и особо тяжелые ситуации. Наши мальчики, причем было не важно, и то, что росли в одной группе с девочкой; затащили ее в старое здание и впятером изнасиловали. И что? Кто-нибудь узнал об этом??? Между собой мы знали, кто держал, в какой очередности был. Девочке было тяжело… С парнями ничего не случилось; представляете, изнасиловали и в соседней комнате спят. К сожалению, жизнь девочки не сложилась. Другую девочку изнасиловали 12 человек, но это были уже деревенские парни… И опять никто не узнал! А девочка в итоге умерла.

Наши девочки беременели, делали аборты в 5-м классе, в 14 лет жили с мужчинами и никто вроде сделать ничего не мог, девочки ведь сбегают сами; нет девочек — нет проблем, ну живут, спят с кем попало, да разве это проблема? Лишь бы реальных проблем не доставляли.

Моя личная боль была в том, что кто угодно мог покуситься на мое тело, а как можно защитить себя? В определенный момент становится наплевать и начинаешь подниматься выше, расправлять плечи и прекращать «маскироваться» и показывать свою внутреннюю силу, агрессию и ненависть. Как инструмент защиты — был криминал. Приходилось бить стекла в дд, сбегать, материть воспитателей, напиваться до умату, гулять по ночам, драться; самый серьезный случай был когда «заметили» мою сестру. В тот момент, была уже в 11 классе, выпуск во взрослую жизнь вроде как. А моя сестренка приходит и говорит, что обидели ее… беру тарелку, иду на второй этаж, мальчик играет спокойно в теннис; я зла, внутренняя борьба против этой системы… и бью об голову обидчику; крови было много, как от разбитой головы, так и от конфликта. С тех пор нас никто не обижал.

В детском доме интерес к противоположному полу случается раньше, чем у домашних детей. И когда это происходит у детей в семьях, родители поясняют как правильно себя вести, дают советы, помогают разбираться в ситуациях, а в детдоме нет такого доверия к воспитателям. Обычно если девочка не ангелочек, ее уже на этом возрастном этапе воспринимали как даму легкого поведения и демонстрируют «соответственное отношение». «Накосячила»- это значит реакция воспитателей в трех вариантах: 1. Сделать вид как — будто ничего не произошло. 2. Орать: «Че, нагулялась? Кто потом тебя любить будет? Че творишь?» и прочее обвинительные слова, зачастую с употреблением матерных слов. 3. Уговаривать, чтобы больше так не делала. Все три варианта никогда положительного эффекта не давали, кроме как ответной реакции обматерить воспитателя или насмехаться над ним.

И это лишь маленькая толика того, что происходило. Нелегко было все 25 лет жить и не понимать, а как правильно жить, как? Из-за этого «выплывали» постоянно какие-либо проблемы связанные как со мной лично, так и с окружающим миром. Вопросы: как ощутить себя комфортно в своем теле? почувствовать его и понять какая я? что такое твой ребенок (какой он есть на самом деле, а не в промежутке «как выжить»), что такое отношения? какой может быть и должна быть семья? — и прочие вопросы оставались без ответа даже во взрослой жизни.

Для того чтобы изменить ситуацию и жить осознанно, приняла решение воспользоваться услугами психоаналитика, и работала с ним в течение полугода, в том числе проходила и телесно-ориентированную психотерапию. В терапии боль тела ушла, вспомнила и пережила весь тот багаж чувств, который накопила за 25 лет, ушла зажатость и напряженность. Конечно, не обошлось и без моих вложений — плотной работы над собой, плодом совместного труда стало ощущение легкости и желания жить счастливо, а также понимание того — как правильно.

Подводя итоги можно сказать, что нет ни одного воспитанника детского дома с непоруганным телом, к сожалению это факт, будь то девочка или мальчик, которого унижают, бьют и проявляют прочие акты насилия; — что является серьезным психологическим стрессом, который может иметь разнообразные формы проявления.

Спустя столько лет после выпуска, ситуация мало изменилась, так как бываю довольно часто в детдомах, становлюсь свидетелем все того же поведения детей и все того же безразличного отношения воспитателей. Проанализировав свой опыт и современные реалии, пришла к выводу, что проблему решить, не так уж и сложно, простые мероприятия позволят изменить окружение воспитанника и его ощущение в нем.

1. Не нанимать кого попало, а специально подготовленных людей, которые в курсе обо всей специфике предстоящей работы. Вариантов как подготовить людей много; в конце подготовки проводить контрольный срез и после этого уже решать, а сможет ли этот человек работать с подобной целевой аудиторией. Допустим, как прохождение ШПР по окончании которой дается заключение о возможности устройства ребенка в семью; так тут собственно также, необходим «допуск» к ребенку.
2. Раз в год проводить мероприятия направленные на повышение квалификации персонала детского дома, в том числе постоянные напоминания о том, как воспитывать мальчика и как воспитывать девочку; некоторые воспитатели не имеют представления, как воспитывать даже собственных детей. Вопросы внутреннего отношения к детям, адекватное восприятие их проблем, и вариации решения сложных ситуаций. Перед мероприятием учитывать запрос детей — проблемы, волнения, трудности, ну и, конечно же, воспитателей; а не придумывать: «О! Сегодня будем говорить о том, как на Руси жить хорошо», не имея представления, удовлетворяет ли эта тема интересы двух сторон.
3. Изменить вектор системы — система, направленная на ребенка. Создать новые технологии, в которых продумано как ребенок может ощущать себя безопасно в детском доме, он спокоен, что нет опасности. На его запросы и естественные потребности своевременно реагируют; речь идет о смене подхода в самой системе, с традиционного на семейно — ориентированный и соответственно обновление (дополнение) глоссария.
4. Обеспечить по возможности комфортную зарплату и приемлемые условия работы: график и уют, где живут дети. Один воспитатель не может работать неделями, у него своя семья, жизнь.
5. Важны и нарушения. Сейчас хорошая политика в полиции — сдал своего провинившегося коллегу, получи повышение. Думаю, что-то в этом направлении должно быть и в дд, тогда персонал будет бояться «косячить». При выявленном нарушении — увольнение, с решением кого привлечь для понесения ответственности, чтобы директор не покрывал «своих» в страхе за свое государственное кресло. Что касается ЧП в детском доме в отношении детей — разбирать детально созданной при дд экспертной комиссией, но опять же, все должно быть в интересах ребенка: что послужило причиной? как это произошло? что сделать для того, чтобы изменить ситуацию? т.е. убрать практику сразу в психушку или в места еще большей ограниченной свободы. Данные меры принимать только при явной надобности в этом.
6. Усилить работу специалистов, которые блюдят за внутренним миром ребенка. По своему опыту, мне больше помог психоаналитик с телесно-ориентированной психотерапией, чем обычный психолог, показывающий мне картинки с зайчиками и жучками. Так как у воспитанников поруганное тело, думаю, это направление будет иметь успех.

Еще много и много мыслей о том, как правильно устроить жизнь детей в детском доме, к сожалению, мало вериться что подобные учреждения у нас «кануть в лету»…

Мама... - хнычет сын. - Ма-ам. Марина не отвечает. Тихо. Холодно. Мам! - совсем жалобно. - Холодно! Мам!

Отстань! - сказано отрывисто, но твердости в голосе нет. Значит, можно канючить дальше. Мам... Замерзаю. Ну, можно? Мамочка! Ну, мама! Просьба простая, как полотенце. И почему, собственно, она отказывает, Марина ясно не представляет. Прежде, вплоть до прошлой зимы, они в холодные сырые ночи обычно спали вдвоем и, согревая друг друга, спасались от квартирной стужи, когда за окном было минус тридцать, а дома - не выше десяти. Холод проникал всюду, только под одеялом было тепло и уютно. Сын посапывал рядом так спокойно и мирно, что, казалось, никакие зимы нипочем. И плевали они на тех поганых строителей, которые забыли проложить утеплитель и навесили такие вшивенькие плоские обогреватели. а себя натягивалось все теплое в доме и к середине ночи часть приходилось сбрасывать, ибо становилось жарко до дурноты. Мам... Ма... Ну, мам... - у Игоря стучат зубы, голос прерывается. Действительно замерз, да и ей холодно, однако неосознанно, не отдавая отчета, Марина боится! Туманным видением встает вчерашняя картина, когда она случайно осознала, что сын уже совсем взрослый, и невольно дала повод для появления дурных мыслей в его голове. Случилось, что она, даже не обратив внимания на шум воды, вошла в ванную с ворохом грязного белья, которое до стирки хранили в стиральной машине. Краем глаза увидела стоящего под душем четырнадцатилетнего акселерата и остановилась. Высокий, статный, похожий на скульптуру, стоял он, и смуглая кожа бронзово проглядывала сквозь струйки воды. А внизу живота, там, где у мужчин находится их мужское начало или мужской конец, торчал не какой-то там детский крючок, а великолепно развитый, полу напряженный, размером крупнее, чем у ее бывшего мужа, гладкий и ровный, как палка, настоящий, живой половой член. Он воспринимался настолько ярко, был так мужественно выставлен вперед с выделяющейся под кожей головкой, еще по-юношески почти закрытой, с большими темными яйцами, висящими под ним, что взгляд отвести было совершенно невозможно... Кожа, стягивающая головку, открывалась отверстием, как бы подсматривающим снизу вверх, в глубине которого розовело нежное, теплое, слегка затемненное тело. Страстное желание взять в руки, поласкать, натянуть кожу, раскрыть головку, чтобы полюбоваться нежной розовой внутренностью, может, даже поцеловать - захватило ее. Не в силах отвести взгляда, она сделала шаг, и вода, попавшая на руку, вдруг привела ее в чувство. Подняв отяжелевшие веки, она поймала взгляд Игоря и отступила. Он смотрел на нее молча, взглядом мужчины, который уже знает, что он хочет. И вот сейчас... Мам... ну, можно? Отстань! А в мозгу проносится: "А почему? у, что тут плохого, он же еще ребенок. Может быть, просто показалось? у и что, что ему четырнадцать? Ума-то у него что у козла! Он-то ничего не подозревает, а я... Боюсь самое себя! Ему действительно холодно, а скулит оттого, что замерз. Господи, ну что это я?.." В голове чередой возникают затуманенные видения: ее свадьба, муж, его ласки, грубые сильные руки, его настырность и ненасытность, напор и нежность, поцелуи, которыми он покрывал ее всю до последнего местечка. Его шоколадная и совсем не безобразная кожа, правильные черты лица и несколько толстоватые губы африканца. Его восхитительное мужское начало, которое она могла ласкать часами. Восемь... десять раз за ночь. И так - три года их совместной жизни. Какими счастливыми были для нее эти годы! Если бы не водка, что связала Махмуда по рукам и ногам под конец их супружества, то, возможно, до сих пор все было бы хорошо... Она познакомилась с ним случайно на танцах, вначале испугалась, когда он пригласил ее, но потом его улыбка, деликатность и, главное, нежность, с какой он обращался с ней, начисто развеяли ее испуг и сомнения - и ее, и родителей, и то, что он из "развивающейся страны", и то, что он черный. Спустя несколько дней она уже была у него в общежитии, а по прошествии нескольких месяцев они вынуждены были пожениться. Появился Игорь. Марина около года жила на его родине, познакомилась с жизнью и бытом его многочисленных родственников, но все же вынуждена была с ним разойтись. Спустя год после развода узнала она от общих знакомых о трагической гибели Махмуда, трагической и прозаической в основе: выпил спирт, но не тот, который можно было пить. За десять прошедших с тех пор лет были у нее мужчины, даже замужем она была, правда, недолго, было много связей, но все кратковременно, несерьезно, и последние два года жила она совсем одиноко и скучно, в мечтах ожидая если и не принца из сказки, то хотя бы хозяина, и даже не столько мужа, сколько друга - мужчину... Природа наделила ее приятной внешностью, пухленькой, аппетитной попкой и темпераментом, скрыть который ей подчас удавалось с трудом. Заводилась она легко и остановиться уже не могла, закрыв глаза, неслась навстречу желанию, полностью отдаваясь чувству. И вот в тридцать пять лет, в самом расцвете, когда, кажется, отдалась бы первому встречному, быть соломенной вдовой, иметь спираль, но не иметь сношений - это было жестоко! ... Первое время после разрыва с мужем часто и подолгу занималась мастурбацией. Это приносило кратковременное облегчение. Мужчину хотелось, но уже не так сильно. Однако со временем стала замечать, что усилились головные боли, и, что самое главное, как-то ночью почувствовала, что разбудила Игоря, и тот лежит в тревожном ожидании. Она во время самомассажа переставала что-либо соображать, а сильнейший оргазм выгибал и крутил ее так, что кровать стонала. Когда было не так холодно и сын находился в другой комнате, с этим можно было мириться, но зимой она брала Игоря к себе, в самое теплое помещение. Приходилось производить манипуляции с осторожностью, однако иногда она забывалась. И вот в одну из таких ночей, после акта, она и догадалась, что сын не спит... Стала мастурбировать меньше, в основном днем, когда Игорь был в школе, по ночам редко, только когда было невмоготу. А также летом, отправив юного пионера в лагерь. Она давала себе волю, ходила усталая, разбитая, но умиротворенная. Попробовала как-то лесбийскую любовь, но особых чувств не испытала, робела во время близости и решила не продолжать. Так и жила одними ожиданиями... Мам... - шепотом. И не дождавшись ответа - шлеп, шлеп, шлеп... В темноте невидимый, маленький, свой... Юркнул под одеяло, затрепыхался немного и затих, сжавшись в комочек, лишь изредка судорожно вздрагивая и потихоньку хлюпая носом. "Действительно, чего уж?" - подумала Марина, проводя рукой по курчавой, жесткой голове сына, подоткнула одеяло и почти сразу же уснула. Пробудилась она не сразу, в несколько приемов от беспокоящего, тупого давления внизу живота. Прямо в лобок, туда, в мягкие части надавливало настойчиво и ритмично что-то мягкое и упругое. До боли знакомые и почти забытые толчки следовали один за другим, точно так же, как когда-то толкал ее Махмуд, если вдруг среди ночи у него появлялось желание. Еще не проснувшись, сквозь дрему, она поспешно приподняла свободную ногу и тазом подалась вперед навстречу желанному напору. Почти тотчас мягкое и большое, с силой раздвинув ее половые губы, устремилось вглубь и внезапно дрогнув, выбросило поток скользкой и теплой жидкости, по которой, как по маслу, прошло дальше между ног и, скользнув по клитору, скрылось во влагалище. Там, продолжая дергаться и бесноваться, извергая все новые и новые порции раскаленной спермы, вызвало ответную реакцию, когда Маринино еще заторможенное сознание заволокло туманом, и оргазм, давно уже не наступавший, потряс ее так, что она застонала. Смутно понимая, что происходит что-то несуразное, что-то ошибочное, но не в силах прервать действие, вызвавшее такое содрогание, она несколько раз надвинулась на большое теплое тело и с последним движением пришла в себя. Уже окончательно проснувшись, но еще притуплено, представила все последствия свершившегося сношения, всю глубину порочного акта и содрогнулась от ужаса! Господи! Игорь! Игорь! Проснись! - она трясла его за плечо, быстро отодвигаясь и сбрасывая одеяло. - Посмотри, что ты наделал! Вставай сейчас же! Скользкий мокрый член выскользнул из ее промежности, и уже трудно было понять, что же произошло... А? Что?.. - сонно тянул Игорь. - Ты что, мам?.. Иди к себе! Быстро! - почти заплакала Марина, и он послушно перебежал на свою кровать. Господи! Какой ужас! - шептала женщина и, набросив халат, скрылась в ванной. Ни утром, ни в последующие дни оба не вспоминали о ночном инциденте. Игорь был уверен, что обмочился ночью. Ну, описался, так описался, - утвердила Марина и в подробности не вдавалась. Сама же успокоилась и даже нашла некоторое оправдание. Ну и что с того, что так случилось? - думала она. Египетские фараоны часто жили со своими детьми... Правда, потомство имели хилое. Ну и что? Она же не собирается рожать. У нее есть защита, абсолютно надежная, поставленная давно и еще действующая. Внутриматочное средство, попросту говоря, спираль, не дает попасть ей ни от кого, и от Игоря тоже, так что и беспокоиться не о чем! Но на душе скребли кошки, а возникающие воспоминания, когда Игорь попадался ей на глаза, и пережитый оргазм не давали покоя. И мужчину ей после всего хотелось особенно сильно. Она, как могла, подавляла эти желания, но на улице при взгляде на мужиков ее бросало в жар. Хотя дни еще были холодными, мороз уже отпустил. Дома стало теплее. Монотонность текущих дней ничем не нарушалась. Марина возвращалась с работы и долго возилась по хозяйству, умышленно задерживаясь на кухне, чтобы Игорь успел заснуть. Прошла неделя. В субботу вечером опять похолодало. Прибрав посуду, отправила Игоря спать, а сама присела заштопать дыры на старом белье. Увлеклась и когда спохватилась, была половина первого. Во время штопки отмахнулась от Игоря, опять заканючившего из спальни: Мам, можно к тебе? Только посмей! - отрезала решительно. Но злости не было. Голос прозвучал равнодушно. Больше вопросов не поступало. Она сосредоточенно орудовала иголкой, опять отвлеклась и, только появившись в спальне, увидела Игоря в своей кровати. Тьфу, черт какой! - выругалась с досады. Лечь в кровать Игоря значило целый последующий день ходить разбитой, невыспавшейся, с головной болью. Кровать была узкой и неудобной. И не было гарантии, что Игорь ночью не вернется к себе. "Дам ему по морде, если что! - решила она. - Завтра же выставлю кровать в столовую. Придется поступиться красотой и удобствами, а то неизвестно, что может случиться! Ну и кавардак наступит в квартире!" Попыталась разбудить, но, зная по опыту бесплодность этой попытки, тихо легла рядом, повернувшись к нему спиной. Подтянув сзади подол своей рубашки, зажав его между ног, на всякий случай, свернувшись калачиком, она скоро уснула... Чистый, прозрачный воздух. Жарко. Пахнет цветами, травой. Вдали горы и ясная синева неба. Маки - такие яркие, что кружится голова. Она жадно втягивает ноздрями аромат поля, помахивает головой, отчего волосы разлетаются в стороны. Чуть в отдалении табун лошадей. Неторопливо обмахиваясь хвостами, они пасутся, передвигаясь в ее сторону. Серый, в яблоках жеребец, горделиво переступающий на стройных ногах, косит глазом. Время от времени он вытягивает шею, выпрямляется, внимательно оглядывая поле и пасущихся лошадей. Марине ужасно хочется туда, к ним, хочется быть рядом с этим сильным, стройным красавцем... Желание заполняет ее, напрягаются мышцы, и спина непроизвольно изгибается... Переступая в танце, она вдруг ощущает себя лошадью - кобылицей, и страсть отдаться красавцу жеребцу, почувствовать его рядом, потереться о его могучее плечо овладевает ею. Жеребец уже заметил новую подругу и широкой, размашистой рысью пошел на сближение. Марина рвется навстречу, но невероятная робость тотчас сковывает ее движения. Останавливается и, когда жеребец почти касается ее, вдруг резким поворотом отбегает, и по широкой дуге они мчатся, рассекая грудью воздух, жадно вдыхая аромат трав... Она слышит за собой свистящее, сильное дыхание, косит глазом и вдруг замечает под брюхом жеребца упругую черную палку, тяжело раскачивающуюся в такт его бега. Марина сбавляет ход, и жеребец приближается вплотную, осторожно прихватывает зубами ее гриву. Прикосновение нежное и властное. Желание горячей волной растекается по спине и обостряется внизу живота. Она останавливается, и вот уже тяжелый, сильный конь нависает над нею. Странно, но тяжести нет, есть только прикосновение - приятное, идущее откуда-то изнутри, теплом разливающееся по членам. Сильное, щекочущее наваждение вдавливается в нее сзади, она не противится этому вторжению, шире расставляет ноги и, уже ощущая внутри живота тупое и нежное движение, сильнее упирается в землю, изгибая спину, поддает задом, и большой великолепный орган входит в нее целиком, она даже ощущает прижавшиеся к ляжкам яйца, которые бьют ее упруго и мягко... Жеребец слегка отодвигается, она приседает, сжимает влагалище, вскидывает голову и, потрясая ею, разбрызгивает каскад густых волос... Вздыбленный конь вновь всовывается в ее лоно, и это так восхитительно, что она смеется, кричит и зубами старается ухватить его за шею. Сверху слышится ржание, и в живот ей бьет тугая струя. Она неистовствует, восторженно воспринимая это слияние, жадно поглощая животворную жидкость, громко кричит и... просыпается от этого крика. Оргазм еще длится... Горячее инородное тело находится в ее животе. Она задом плотно прижимается к нему и отпускает, вновь жмется в агонии и, наконец, затихает... Слышно тяжелое дыхание за спиной, здоровый упругий член, всаженный до основания, распирает ее снизу. Ощущение сладкое и удивительное по новизне не покидает ее. Она плотно прижимается задом, затем медленно отодвигается, так медленно, что успевает еще пару раз судорожно вздрогнуть, рукой нащупывает увесистые яйца и сжимает пальцами основание уже обмякшего, толстого полена. Ощущая его тяжесть, неторопливо вытаскивает, и, вывалившись, он повисает в ее ладони. "Опять, стервец, опять!" - думает она безучастно. "Что же дальше будет?.. Вот и дала... Только не по морде". Безразличие овладевает ею. Она поворачивает руку, и член тяжело скатывается вниз. Мокрой ладонью находит подол рубашки: он совсем задрался на спину и, чтобы затолкать его вновь между ног, приходится приподняться на руке. Молча встает. Ругаться, драться, что-то предпринимать нет сил и никакого желания. Единственное, на что хватает энергии, - добрести до туалета. Следующие два дня прошли в напряжении. Марина молчала, отягощенная возникшими чувствами. Игорь удрученно переживал свою вину и старался казаться незаметным. Несколько раз он подходил к Марине, неуклюже касался ее руки, однажды как-то нечаянно прикоснулся к ее бедру - нежно и доверительно. Марине в эти минуты до боли хотелось прижаться к нему, обнять эту глупую, курчавую голову, надавать шлепков и приласкать ушибленное место. Отчаяние и ужас от совершившегося отошли, в душе осталось только напряжение, ожидание чего-то смутно-тревожного, что поднималось снизу от колен, проходило по животу, захватывало грудь и, отпуская, растекалось по всему телу, как только Игорь возникал перед нею. Внезапная робость сводила члены, и Марина вздрагивала, а Игорь принимал эту дрожь за выражение отвращения и быстро отходил. Его поведение, характер изменились к лучшему, дома теперь всегда был порядок, помойное ведро, прежде стоявшее до третьего напоминания, выносилось два раза в день. Бутылки, ожидающие сдачи в углу за кухонным столиком уже около года, вдруг исчезли, а как-то вернувшись с работы, Марина обнаружила букет ярких тюльпанов, невесть как появившихся среди зимы. В дневнике вдруг появились две пятерки подряд, чего еще в жизни не бывало. Уроки теперь выполнялись без напоминаний и нервотрепки. Даже горячо любимый мотокружок частенько теперь приносился в жертву различным домашним поручениям... Изредка с утра, когда Марина отпрашивалась у начальника, чтобы прийти на работу позже, ей удавалось хоть немного избавляться от напряжения. Утром Игорь был в школе, и можно было, хоть и в спешке, заняться собой. Но это случалось очень редко, так что ситуация стала критической. Марину все время мучил вопрос: что же будет дальше? Она металась в растерянности: с одной стороны она осознавала трагизм связи, с другой - находила обстоятельства, оправдывающие ее состояние. Собственно не она же к этому стремилась, а Игорь, он добивался своего помимо ее воли. Можно было представить, с какой тщательностью, как ловко была вытащена ночная рубашка, с какой настойчивостью и как ловко затолкал он свой член, терпеливо держал его внутри, как осторожно двигал его там, пока не стал биться и дергаться и пока она не проснулась. Можно только предполагать, какой неистовый темперамент, какое ненасытное желание, какая стихия таятся в его негритянском организме! От этой мысли ее глаза заволакивало туманом, комната начинала кружиться, казалось, что она падает навзничь... Она невольно протягивала вперед руки, опиралась о стенку и замирала. Через некоторое время сознание прояснялось, но все равно соображала она туго и все помыслы ее сводились к одному, сладостно и однообразно... Спустя две недели вечером, собираясь ложиться спать, Марина долго прибирала кухню. По каким-то незаметным признакам, по веянию воздуха в квартире, по тону, настроению, тембру голоса Игоря и еще черт знает почему она ожидала: сегодня должно что-то случиться. Ей и не хотелось и одновременно сладость неизбежного сдавливала низ живота и поднималась выше, остро заканчиваясь в грудных сосках. Она намеренно тянула и, когда все уже было переделано, тихо пошла к себе. Игорь уже давно был выселен из ее комнаты в столовую. Взгляд, брошенный в полумраке на его постель, подтвердил ее предположения. Кровать была пуста. Игорь полулежал поверх одеяла у нее. Подсунутая под спину подушка оттеняла его смуглое обнаженное тело. Лежал он поперек кровати, сдвинув колени, и в ложбинке между ног - она сразу уперлась туда глазами - темнел толстый, прямой и, видимо, уже упругий детородный орган. Голова ее пошла кругом. Она медленно опустилась на колени, взяла в руки теплый тяжелый член и прильнула к нему губами. Ее язык обежал складку кожи, проник внутрь и завертелся, играя вокруг натянутой, как струна, уздечки. Теплый, дрожащий предмет в ее ладонях увеличивался в размерах, подталкивал ее голову вверх. Она чуть приоткрыла рот, и вот уже всосанный внутрь мускул заполнил полностью все пространство. Продолжая подсасывать и обжимать снизу языком, она потянула снаружи пальцами, притягивая к основанию, и, волной отходя назад, кожа обнажила головку, мягкую и одновременно упругую, толстую, горячую, пульсирующую напряженно, как туго накачанный мяч. Она ослабила натяжение. Кожа подалась вперед, и вот опять в руках оказалась мягкая, скользкая мышца. Вновь натянула и всосала уже раздувшуюся головку. Скользкая и тугая, она проникла сквозь губы и, сладострастно вздрагивая, прижатая языком, ритмично твердела и опадала. Наконец, когда она в очередной раз залупила член, раскаленная струя чуть солоноватой спермы ударила ей в гортань. Слегка поперхнувшись, она неистово вбирала содержимое, толчками выдаваемое из отверстия набухшего конца, действуя бессознательно, не думая, не понимая и только чувствуя истечение влаги уже из себя, ягодицами и промежностью ощущая, как растекается она в трусах, липко приставших к бедрам. Она долго мылась... Струя воды мягко стекала между лопаток, текла дальше и по желобку между ягодиц скатывалась вниз. Совершенно мокрые трусы она сбросила сразу же у входа, и они будоражили в памяти пережитые минуты. Хотя какое-то подобие оргазма у нее было, разрядки не наступило, и сейчас весь низ живота, все пространство между ногами воспаленно и чрезвычайно чувствительно ныло. При малейшем прикосновении зуд распространялся по всему телу, она дергалась и замирала. Пустила холодную воду, но это не помогло, только продрогла. Спасаясь от озноба поддала горячей, и все началось снова. Как никогда, до боли, ей нужен был мужчина, любой, хоть кричи "Караул!". Она все еще отчаянно сопротивлялась, уже понимая, что ничего с собой не поделаешь. Откуда-то издалека пришла полуспасительная мысль, что как-нибудь обойдется, потом другая - пропади все пропадом! Дикая, слепая сила сгибала, крушила ее волю, судорогой пробегала по всем мышцам ее раскаленного тела, заставляя дергаться коленями, руками, кончиками пальцев. Она мелко дрожала, и крепко сжатые зубы выбивали мелкую противную дробь. Больше она не могла сдерживаться..., Осторожно ступая босыми ногами, мелкими шажками, чтобы не раздражать промежность, приблизилась она к своей постели. Плохо соображая, откинула одеяло и на фоне белой простыни сразу различила член, торчащий огромной темной дубиной, уже наготове, упругий, дрожащий и такой запретно-желанный. Коротким рывком она подсунулась прямо под мужика, изготовившегося в нетерпении, и сразу же дернулась, когда толстая тугая палка с легким сопротивлением вошла в живот. Она еще разумом вспомнила и широко развела ноги, подхватила их под коленками и уже в забытьи резко приподняла таз, безоглядно вбирая в себя алчущим отверстием обжигающее, животворное мужское начало... Подалась бедрами вправо- влево, чувствуя, как ходит, сокрушая все нервы внутри, огромная безудержная сила, уже всем животом воспринимая слияние, от нехватки дыхания судорожно, открытым ртом захватила воздуха, сколько могла, и отключилась...

Не мой рассказик, но просто понравился! В жизни часто такое бывает...

Они знали друг друга много лет. Они не знали друг друга много лет.

Ей было шесть, ему десять. 4 года - огромная разница в таком возрасте. Но, когда во двор ворвалась собака и бросилась к детской площадке, где играла малышня, первым на дороге у распахнутой пасти стал именно он, мальчик со шрамом на щеке. И маленькая девочка за его спиной, замершая соляным столбом, когда все разбежалась, только она видела слезы страха в его глазах и упрямство в сведенных бровях. И как она могла уйти, когда этот смелый защитник сам боялся? Тряхнула головой, стала рядом, растрепанная и зареванная. А собака пробежала дальше, вряд ли обратив внимание на двух отчаянных человеческих детенышей. Тишина, только пронзительный скрип детской карусели. Это потом он ревел от пережитого ужаса за гаражом. И маленькая ручонка, протянувшая грязный носовой платок и оббитую кружку с водой: "На, умойся."

Ему шестнадцать, ей двенадцать. Совсем взрослый, с уже пробивающимися усиками над верхней губой. Открывается дверь лифта, пропускает вперед тонкую, гибкую как тростинка девушку, первую красавицу. Идет следом как завороженный, не отводя взгляда от спины под полупрозрачной кофточкой, от длинных ножек под коротенькой юбочкой. Почти отстраняет с дороги девочку, как всегда растрепанную, нескладную. А она стоит у раскрытого зева лифта, провожает глазами удаляющуюся парочку. Ныряет в уже закрывающиеся двери, пальцем по кнопке "стоп", и заходится в отчаянных рыданиях. Не может понять, почему же так невероятно больно. И все эти игры в "любит-не любит" с одноклассниками так глупы, так далеки сейчас.

У нее выпускной. Выходит за час до назначенного времени, кругами по двору. Носком туфельки узоры по пыли... Он должен увидеть ее такой, должен! Легко выбегает с крыльца: "О привет! А чего такая красивая? Уже выпускной? Ну, поздравляю, малыш! Хочешь подвезу?" Аккуратно опускается на сиденье. Вдыхает запах его одеколона, сигарет. Его запах. Ничего не видит перед собой, за окном ярким калейдоскопом меняются пейзажи. Сердце, как на американских горках, подкатывает к горлу, получается спросить только как дела. "Да замечательно, малыш! Вчера в ЗАГС заявление подали! Придешь к нам на свадьбу? Мы приглашение обязательно тебе пришлем!" Калейдоскоп за окном осыпается под колеса машины, сердце сдувается как шарик, скукоживается, сжимается... А он продолжает что-то весело рассказывать, смеяться. "Ну, приехали! Удачи, малыш!" Какая удача, какая жизнь? Все закончилось, ничего нет... В этот вечер она уходит с самым настойчивым ухажером. И молча лежит потом, отвернувшись к стене.

А приглашение не пришло. Невеста его так и не отправила. Женщины, в отличие от мужчин, всегда замечают подобные вещи...

Это все и вспоминали они, сидя за столиком кафе около детской площадки, где столкнулись случайно одним солнечным ясным днем. У него был яблочный сок, у нее сигарета. У него животик и лысинка, у нее рыжие локоны и высокий разрез на юбке. Он поглядывал на сына, а она на дочь. И крутилась, крутилась по кругу старая скрипучая карусель с двумя весело визжащими на ней детьми.

Прочитали: 26580

Сложно представить себя сегодня, если бы моим воспитанием, становлением личности и сексуальной этики занимался не местный дворовой менталитет, а соцсети, как сегодня. Возможно, все было бы куда увлекательней. Но одно я знаю точно, будь проведен в мое детство интернет, я бы не пережила эти волнительные приключения, эти захватывающие трепетные минутки неопознанных летающих ощущений! Именно им суждено было оставить неизгладимый след и быть последствиями удивительных дворовых игрищ, которые сегодня уже без запинки можно назвать «ЭДИ»: «эротические детские игры», в которых заигрывались дети перестройки со всей отдачей.

Сегодня в «ЭДИ» уже больше не играют с таким воодушевлением, как играли раньше. Хорошо это или плохо, сложно решить. Во время, когда голую грудь можно было лицезреть только в литературе, спрятанной в потайном сейфе у родителей, где хранится дорогой коньяк, сложно было особенно размечтаться на эротическую тему. Именно потому и рождались такие удивительные игры как «кис-брысь-мяу», например… Именно они кружили голову не хуже «Лонгера», а главное, это было начало, робким, но уже почти взрослым отношением, с дурацким румянцем и блестящими глазками.

Итак, во имя истории NikLife с удовольствием рассказывает о том, во что можно играть подросткам в ожидании таинства влюбленности, когда интернет во дворе отключен и нет возможности проявить свои заигрывания с помощью букета лайков.

В садовника

Это самая легкая, можно сказать, подготовительная к дальнейшему игра. Направлена на раскрепощение молодой личности для общения с противоположным полом. Дети становятся в круг и выбирают ведущего - «Садовника». Этот тип подбирает каждому игроку названия цветка, или хуже того - растения и начинает командовать с такой считалочки: «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме...» и тут называет выданное имя любого игрока. Тот должен сразу отозваться, и вступить в дальнейший, непринужденный диалог: игрок: ой! Садовник: Что с тобой? Игрок: влюблена. Садовник: в кого? Игрок: в тюльпан. Если названный игрок проштрафился и вовремя не откликнулся, у него забирают любую ценную вещицу. Когда ценностей становится достаточно, именно тогда и начиналось все самое интересное. Садовник отворачивается, ему показывают вещь, и спрашивают: «Что делать этому игроку?». Тут садовник уже может проявить свою фантазию с максимальным раздольем! Так что девчонкам приходилось трепетать от волнения, в своих желаниях, как правило, садовник превращался в истинного «мясника».

В дочки матери

Эта игра хоть и считалась детской и девчачьей, мальчишек в нее все равно втаскивали. Да и они сами порой были совершенно не против пережить семейные, кукольные драмы, побыть чьими-то любовниками, и попрестовать к своей пластмассовой «жене» спрятавшись под кукольным одеялом, тем самым здорово разрумянив свою соседку. Если кукол не хватало, в роль вживались любые другие игрушки, как бы нелепо они не смотрелись в разыгрываемой сцене. Чем раздольней у игрока значилась фантазия, тем темпераментнее выходили сцены. Порой им стоило бы поучиться тем ребятам, которые писали сценарии для мыльных опер.

Бутылочка

Ох, эта самая популярная и безжалостная игра, которая приятна в выполнении. Для этого даже не стоит вставать или включать свой мозг. Сиди и целуйся, если, конечно, на тебя укажет горлышко. Правила игры очень просты: все желающие садятся за стол и раскручивают бутылку, на кого горлышко покажет, того и целовать придется.

Кис-брысь-мяу

Это самая волнующая и опасная для детской несформированной психики игра. В нее соглашались играть только самые смелые подростки. Итак, игроки садятся на скамейку. Ведущий отворачивается, а его заместитель тычет пальцем в кого решит необходимым и спрашивает "кис? ". Если выбранный игрок говорит: "брысь", то тот продолжает выбирать.

Если игрок говорит "мяу", то у ведущего спрашивают: "какой цвет? ". Он называет цвет и выполняет с выбранной «жертвой» задание, которое соответствовало выбранному цвету. Значения цветов были такими: Белый - означал "пять минут наедине". Парень и девушка прятались от настырного глаза и занимались тем, чем считали нужным. Зеленый - три вопроса на "да". Каким бы не был вопрос, а отвечать все равно приходилось «да». Например, «ты занимаешься перед сном самоудовлетворением?». В общем, этот цвет мог вполне легко довести до истерики всю компанию. Красный - означал поцелуй в губы. Розовый - поцелуй в щечку. Желтый - три вопроса наедине. Тут нужно было набраться смелости, чтобы ответить честно на все вопросы с подковырками. Оранжевый - пройтись под ручку определенный маршрут. Синий - поцелуй в руку. Фиолетовый - три мелкие пакости. Пожалуй самый безобидный цвет. Можно было задрать юбку, наступить на ногу, пощекотать, сделать «крапиву». Но как показывала практика, значение цветов могли очень отличаться от общепринятых, в зависимости от дружеских традиций каждого двора. Потому именно в процессе этой игры очень многие участники получали первый эротический опыт.

В карты на раздевание

Эта игра объединяла более старших обитателей двора. Проходило оно, как правило, на «конспиративных» квартирах, пока мама на работе, или куда лучше- на - даче. Правила элементарны. Проиграл - сними с себя что-то. Не хочешь раздеваться, тогда целуйся.

В «слоники»

Это была достаточно силовая, антиэстетическая игра, но зато в ее процессе можно было детально ознакомится со всеми таинствами, подросшей за лето, фигуры соседки. Играли двумя командами: «слоники» организовывают из своих тел замысловатую цепочку, пряча головы в соседа. Вторая команда «всадники» с разбега по очереди заскакивают на «слоников». Тут важно было не просто поместиться, но и удержаться. По правилам игры, первый прыгающий должен исхитриться и долететь до головы первого слоника. Второй разместиться за ним, и так далее. После приземления двигаться нельзя. Если кто-то из "слонов" не сносит веса и разрушает цепочку, это означает, что "слоны" проиграли. Если кто-то из всадников пролетает мимо и падает, выигрывают "всадники". Но кто бы ни выиграл, все равно желаемого успеха можно было достичь всем, кто в этом был заинтересован!

Игра в больничку

Конечно, это была самая отважная и смелая «ЭДИ», периодически перерастающая «ПДИ» (порнографическую детскую игру). Играли в «больничку» как парами (причем не обязательно противоположного пола), так и тремя- четырьмя игроками. Выбирался врач и пациент. Суть действия заключалось в том, что максимально детально обследовать пациента и при необходимости сделать «укольчик».

Ну как, Вы все вспомнили? А теперь скажите, вам не стыдно за ваше безинтернетное детство? Потому радуйтесь, что ваш ребенок вечером занимается перепостами, а не играет в "ЭДИ".

Таня Грачева