Десять лет назад я ушла из церкви протестантов-пятидесятников. Часть 3

Зачем ты пишешь об этом? Зачем нам это знать? Ведь главное – Христос. Ушла и ушла. Зачем ты говоришь об этом? Это и многое другое я слышу уже давно, едва только приняла решение уйти от протестантов. (часть один, часть два)

Это был 2010 год.

Я знала, что происходит, если человек уходит из протестантской общины. Много примеров было перед глазами.

Среди них были те, кто так и не вошёл по-настоящему в общину. Про них говорили: «Мир затянул, не смогли отказаться от греха, Господь так и не тронул их сердце». 

Но были и другие случаи…

Помню, как мы, молодёжка церкви, возвращались из Крыма с протестантского фестиваля. Мы ехали в поезде, как вдруг Артему, молодёжному лидеру, позвонили. Во время разговора он ошарашенно смотрел в сторону меня и моей подруги Венеры и говорил:

– Ну ладно, ладно… Приедем, видно будет…

– Что видно будет? – пристали мы к Артему после его разговора. – Что-то ведь случилось? О чем ты нам не хочешь говорить?

Артём мялся и делал вид, что мы не так поняли, но потом сдался.

– Олег ушел из церкви.

Олег – редактор церковной газеты и лидер ячейки, куда ходили мы с Венерой. Человек, которого я очень уважала и с которым мы долгие годы по ночам – в его квартире, в церковном офисе, везде, где придётся – делали газету.

Олег был офицером в отставке. А ещё имел юридическое образование. Мне нравилось с ним разговаривать на духовные темы. Он никогда не впадал в эйфорию и чувствительность.

Остаток пути до Оренбурга мы с Венерой были в шоке. Как так? Что случилось? Может, просто с кем-то поругался? Хотя невозможно было представить, чтобы Олег из-за конфликта совершил какое-то импульсивное действие. Но, что тогда? Мы не находили себе места от разных мыслей.

В Оренбурге мы уже на следующий день поехали в церковный офис. Пастор был там.

Олег был не только редактором газеты и помощником пастора, но и близким другом Андрея Борисовича.

– Хотите знать, почему Олег ушёл? – спросил нас Андрей Борисович – Ну вон письмо его у меня лежит, он написал перед уходом. Все там по полочкам, по пунктикам… Как будто это что-то дает, что мне его письмо…

На последней фразе голос пастора дрогнул, глаза заблестели, он повернулся и резко вышел. 

Дьяконица церкви тётя Катя объяснила нам, что сейчас лучше вообще не трогать пастора с этой темой… Он очень переживает. Ещё никто не видел пастора таким подавленным.

Я почему-то помнила про письмо все эти годы, пока не ушла сама. И мне всегда очень хотелось узнать, что же там написано по пунктам…

Уже потом, когда я общалась с сыном Олега, он сказал, что папа написал письмо не только пастору, но и вообще всей общине. Соцсетей тогда не было, никто не сидел в интернете, как сейчас, тем более не было блогов. Поэтому письмо было обычное, бумажное, и получить его можно было только от пастора. Но никто не читал и не видел это письмо, несмотря на то, что в общине где-то по углам, но все же обсуждались возможные причины ухода. В конце концов, все свелось к тому, что это якобы жена Олега очень требовательная, она давно хотела уйти и мужа потащила за собой. Жена у Олега была и правда с характером, как и многие красивые женщины. Но я не верила в эту трактовку.

При этом я даже не сделала попытки встретиться с Олегом, чтобы поговорить. Ещё недавно я ездила к нему чуть ли не каждый день, мы постоянно созванивались, но вот он ушёл – и всё.

Человек, который ушёл из общины, как будто перестаёт существовать.

Боялась ли я этого перед своим уходом? Да. Но не того, что я «исчезну». Я осознавала, что, проведя в общине 8 лет, находясь практически у истоков многих служений, я также не смогу уйти незаметно. И я понимала, что вопросы будут, но и объяснения последуют из разряда: «ушла в мир, не захотела идти со Христом».

Мне настолько было важно рассказать о причинах, что я поехала к пастору. Почему к нему? Почему не к лидеру или не к друзьям-протестантам?

С последними у меня были попытки поговорить. Но я сразу встречалась с настороженностью. Начиная от бодрящего: «Светка, да брось! Людей надо спасать! Иисус везде один!», заканчивая оценивающим: «Считаешь, там Иисус какой-то другой? А тебе точно нужен именно Он?».

И однажды я решила – поговорить нужно именно с пастором и честно сказать о всех сомнениях. Это был непростой разговор. Но именно после него я поняла, что назад дороги для меня уже нет.

А потом до меня все же начали доходить слухи. «Дурные компании развращают добрые нравы» – так охарактеризовала мой уход лидер театрального служения, где я была.

Что за дурную компанию мне приписывают, я не стала уточнять. Я просто написала письмо. Как когда-то это сделал Олег.

Но тогда уже были соцсети, и в том же «Вконтакте» можно было вести блог.

Я написала там короткое письмо, где описала причины ухода. Все они касались догматики и богословия – это и была причина моего ухода.

И тут началось самое интересное: я увидела теневую реальность протестантизма. То, чего я не могла видеть, находясь в самом сердце протестантского движения. Мне стали писать люди. Те, кто оставались там, но понимали, что зашли в тупик. Те, кто искал ответы на вопросы, но страх их сковывал. Те, кто обращались к своим лидерам, но получали мораль «Тебе точно нужен Иисус?».

У многих уже были семьи, дети, верующие супруги – пасторы и лидеры служений. Как можно уйти? Были родители, которые не переживут. Были служения, которые занимали все 100% жизни.

Я вспомнила вдруг ясно, как я ехала к пастору, и думала, как хорошо было бы встретить человека, который это все уже прошёл. Прошёл через непонимание и вражду, через необходимость «исчезнуть», чтобы не быть заклейменным. Просто поговорить с ним, и чтобы он сказал, что все будет хорошо.

И сейчас, находясь уже по другую сторону и получая многочисленные отклики, я поняла, что буду писать. Мне уже не страшно. А им – да.

Многие думают, что я веду какую-то подрывную работу и убеждаю всех протестантов уходить.

Нет, я просто отвечаю на вопросы.

Все сомнения протестантов касаются учения церкви и догматики. Никто не писал мне: «Как мне плохо в церкви, какой плохой у меня пастор и лидер» и т. п. На такое я могу сказать только, что человеческий фактор есть везде. И если кто-то считает, что в православии все святые, то разочарую – нет. Если хочется уйти, потому что церковь «плохая» – уйти можно. Но не факт, что другая церковь не станет через какое-то время тоже плохой.

Но протестанты мне про это и не пишут. Всё непонимание и вся боль бывших протестантов сводится к вопросам, в которых раньше не было нужды разбираться. Ты пришёл к людям, и у них было классно, было хорошо. И только спустя годы, углубляясь в учение, ты вдруг упираешься в потолок, и появляются вопросы о своей вере.

И на этом этапе протестанту важно, чтобы его выслушали и поняли – я напишу это слово ещё раз – поняли его сомнения.

Не говорили: «Ну не переживай ты, Иисус тебя любит!», «Да ну ладно, давай я помолюсь за тебя!»

А поняли, что в данный момент времени есть такие вопросы, на которые человеку жизненно важно получить ответ.

«А у вас, православных, что – не так? Нет людей, которые разочаровываются?»

Конечно, есть. Но мне не страшно, когда я слышу о чьей-то истории ухода, я не гневаюсь, не обижаюсь, не чувствую угрозу своей безопасности.

Я знаю свою веру.

Ведь страх и гнев, которые мы чувствуем, когда читаем, что кто-то ушёл, ничего не говорят про людей. Зато многое говорят о нас.

Что меня злит на самом деле? Чего я боюсь? В чем не могу себе признаться?

Ответы на эти вопросы очень страшат, настолько, что хочется сказать: «Хватит, перестань, не пиши об этом!»

Поэтому я пишу.