Теология и психотерапия: могут ли христиане страдать душевными болезнями?

«Если Бог хочет наказать — Он лишает разума». Это выражение известно всем. Но насколько оно справедливо? Душевные болезни — это «кара за грехи» или обычные человеческие недуги, от которых никто не застрахован? Достаточно ли исповедоваться, причащаться и общаться с духовником, чтобы сохранить свое психологическое здоровье, и наоборот — можно ли обрести внутреннее равновесие, отрицая Бога? Как соотносятся религия и психология?

Давайте обратимся к Виктору Франклу, ученому-психотерапевту с мировым именем, создателю логотерапии — метода экзистенциального психоанализа. Его размышления на эту и многие другие темы собраны в книге «Франкл и Бог. Откровения психотерапевта о религии и Боге».

Психотерапия и теология

Франклу выпала возможность следить за развитием психотерапии как самостоятельной научной дисциплины с момента ее зарождения. Он был хорошо знаком с первопроходцами — Зигмундом Фрейдом и Альфредом Адлером и в течение всего XX века подробно занимался новыми течениями, возникающими в аналитической терапии, — такими, как поведенческая психотерапия, гуманистическая психология, суггестивная терапия, разговорная психотерапия и другие. Поэтому так весомо его утверждение:

Ни один человек, если он честен и воспринимает психотерапию
всерьез, не может пройти мимо ее сопоставления с теологией.

Почему это так? Уже само понятие души (по-гречески psyche) является достаточным обоснованием — оно входит составной частью в слово «психотерапия». И в теологии центральную роль играет то же понятие души. Правда, психологи и теологи вкладывают в него разное содержание. Но в данном случае несовпадение определений и интерпретаций — лишь дополнительный повод к продолжению диалога. Обе стороны сходятся на том, что душа может страдать, ошибаться и сбиваться с дороги, что она нуждается в утешении и помощи. А поскольку утешение и помощь очень важны и для теологии, и для психотерапии, то самое разумное — несмотря на расхождение во взглядах и непохожие методы — сохранять доброжелательность по отношению друг к другу и не усугублять существующие противоречия взаимным недоверием и предубеждениями.

В отношении идеологии психотерапия нейтральна, так как ее методы и аргументация должны быть в равной степени приемлемы и прозрачны для любого человека, ищущего совета, для любого пациента, независимо от его религиозных и политических взглядов. Психотерапевтическая помощь должна оказываться «невзирая на лица», и Франкл убедительно подтвердил это, когда после окончания Второй мировой войны возобновил свою врачебную деятельность — он никогда не интересовался возможным участием пациента в травле евреев или приверженностью шовинистической идее о превосходстве арийской расы.

Психотерапия для Франкла в первую очередь должна была быть ориентирована на смысл, и направление, которое он разработал, так и называлось — логотерапия («логос» — смысл).

И здесь вырисовывается еще одно пересечение логотерапии с теологией. Их связывает не только человеческая душа. Понятие смысла — мостик более или менее прочный, в зависимости от того, насколько широко или насколько узко толкуется это понятие. В повседневной практике задача логотерапии — помочь пациенту найти и реализовать маленький «смысл момента», смысл происходящего с ним здесь и сейчас. В теологии Логос — это то, что было в начале и будет в конце.

И радикально настроенные ученые естественники, и не менее радикально настроенные ученые-богословы претендовали на полное и окончательное объяснение чуда под названием «душа». Сила Франкла была в том, что он, отдавая предпочтение точности эмпирических данных, всегда допускал возможность чуда.

Могут ли христиане страдать душевными болезнями?

Вероятно, многие читатели подумают: что за глупый вопрос! Вопрос действительно глупый. Никто из нас не застрахован ни от болезней тела, ни от завихрений психики, которые далеко не всегда являются следствием несчастий и неудач. Тем не менее в некоторых религиозных кругах душевные болезни считаются предосудительными. Это можно объяснить тем, что под влиянием современных взглядов на психику старое понятие души исказилось и утратило четкие очертания.

Тело и психика, которыми мы обладаем, непрочны и уязвимы — никто не станет этого отрицать. Любое растение увядает, любой камень рано или поздно рассыпается в песок. Но духовная личность, которой мы являемся, хотя и может быть повреждена вследствие болезни, но не может быть разрушена — так думал Франкл. Даже глубокая депрессия, наркозависимость или тяжелая деменция затрагивают лишь тело и душу человека, но его духовная личность сохраняется всегда — просто она может оказаться «забаррикадированной» проявлениями болезни и потому невидимой и ослабленной. В этом основа ее неотъемлемого достоинства. Личностное бытие даже больного человека нерушимо.

Религиозность представляет собой одну из характеристик духовной личности и, следовательно, не может проявить себя в условиях блокировки личности психофизическими расстройствами. И христианская вера не является исключением. Более того: она не способна защитить человека от болезней, ее предназначение не в этом.

В действительности религиозность не является гарантией против невротических и психотических расстройств.

Предназначение веры в том, чтобы быть надежным спутником духовной личности и провести ее сквозь все счастливые и несчастливые дни, оставаясь с ней даже в случае психического заболевания, которое может поразить каждого.

Поставим теперь вопрос по-другому: может ли отсутствие веры вогнать человека в душевную болезнь? Ответить на него будет сложнее, поскольку душевные расстройства имеют самые разные причины, которые к тому же тесно переплетаются между собой.

Основная причина может заключаться как в гормональных или нейрональных нарушениях, так и в неадекватных страхах, в чувстве неполноценности, в искаженном восприятии реальности и так далее. Но этого мало. Наряду с первичными причинами соматического или психического характера к тяжелым проблемам приводят и безнравственные, эгоистичные личностные установки.

Болезнь далеко не всегда развивается на почве закрепленных в человеке врожденных или приобретенных особенностей. Свободная воля, направленная на негодные цели, тоже порой мстит человеку в форме «жизни, лишенной смысла». То, что в теологии называется «удаленностью от Бога», зачастую означает и удаленность от лучшего в себе.

Вклад человека в свою депрессию

В наше время наметилась тенденция лечить депрессии одним способом — антидепрессантами. Но ведь антидепрессанты показаны лишь в том случае, если у пациента имеются нарушения в нейромедиаторных системах мозга, а это наблюдается далеко не у всех людей, страдающих депрессией.

Причиной депрессии может оказаться какое-то трагическое переживание или конфликт ценностей и мировоззренческая путаница. В такой ситуации компетентный психотерапевт, разумеется, обратится к другим методам лечения.

Здесь стоит обратить внимание на один интересный момент. Даже если депрессия не имеет никакой внешней причины и вызвана только функциональным дисбалансом (часто унаследованным и проявляющимся эпизодически), все же можно распознать и духовную составляющую, которую привносит в болезнь сам человек. Такие симптомы, как витальная подавленность или желание уйти в себя, аналогичны и для больных животных, но то, что пораженный болезнью человек… переживает свою несостоятельность как вину по отношению к своей совести или своему Богу, уже не связано с эндогенной депрессией.

Скорее это говорит о чем-то другом, что лежит за пределами болезни, но способно подорвать электрохимические процессы, влияющие на психику. Духовная часть личности сохраняет свою активность и во время болезни.

Конечно, иррациональное, преувеличенное чувство вины не исчезнет от простых уговоров, но врач может добиться, чтобы больной попытался это чувство игнорировать — в надежде на избавление от депрессии и от тех лживых представлений, которые она ему внушает. И тогда ему станет ясно, в чем он действительно, реально виноват, а в чем нет.

Навязчивые богохульные мысли

Духовным пастырям, не прошедшим психотерапевтическую школу, важно знать, что наряду с чувством вины за реальные проступки у человека могут быть и пустые фантазии на тему своей «испорченности».

Их следует относить к симптомам невротического расстройства и ни в коем случае не принимать всерьез, не давать себя вовлечь в рассуждения о покаянии, искуплении, исправлении. Пациенты часто страдают от ненужного и надуманного чувства вины — не только под влиянием меланхолической депрессии, но и при навязчивом стремлении к безупречным логическим построениям.

Особую форму представляют собой навязчивые богохульные представления, овладевающие верующими людьми и порождающие в них мучительную боязнь совершить какое-нибудь бессмысленное святотатство. При лечении таких больных хороший эффект дают меры, направленные на укрепление их доверия Богу. Пациенту надо объяснить, от какой болезни он страдает, а затем попросить его запомнить, например, такую словесную формулу:

Несомненно, Бог не хуже меня знает, что навязчивые богохульные мысли появляются у меня сами по себе, помимо моей воли и далеки от моих подлинных религиозных чувств.

Постепенно человек поймет, что Бог «ставит диагнозы» не хуже, чем
его лечащий врач, и Бог знает, что причина невротических навязчивых представлений коренится там, где и есть ее истинное место — в измученной безжалостными первичными страхами психике, а не в сердце верующего человека.

Личность не может уничтожить первичные страхи, навязчивые фантазии (каково бы ни было их происхождение), здесь она не свободна. Но она свободна внутренне дистанцироваться от них и подняться над ними, опираясь на правильные установки. Искусство психотерапевта и состоит в том, чтобы подключить ее к этой «последней свободе».

Ради «последней свободы»

Франкл верил в сохранение «последней свободы» человека при любых обстоятельствах, не делая исключения даже для тяжелых стадий психических заболеваний.

Он говорил о том, что так называемое душевное расстройство представляет собой не болезнь духа, а телесно-душевный недуг, который — как можно надеяться — когда-нибудь научатся лечить с помощью препаратов. Даже у тяжелобольного психически человека всегда и невзирая ни на что остается человеческое достоинство и понятие о ценности жизни. В годы нацизма Франкл уберег от эвтаназии нескольких своих пациентов, страдающих психиатрическими заболеваниями, — еще до того, как сам был арестован.

В одной из позднейших работ он рассказал о 60-летнем больном, проходившем лечение в его клиническом отделении. Это был аутист, страдавший галлюцинациями. Целыми днями он занимался только одним делом — рвал бумагу — и время от времени впадал в неописуемую ярость.

Однако каждый раз быстро овладевал собой и никого не трогал. Понаблюдав за ним, Франкл спросил, чего ради он так старается сдерживать себя? И больной ответил: «Ради Господа». И тут, как вспоминал потом Франкл, ему на ум пришли слова Кьеркегора:

Даже когда само безумие держит у меня перед глазами шутовской колпак — я еще могу спасти свою душу, если во мне побеждает любовь к Богу.

Я уверена, что в такой ситуации очень многие психотерапевты спросили бы больного, что именно приводит его в ярость. Однако для Франкла приступы неоправданной агрессии были лишь симптомами психической патологии — и не это было главным в человеке. А вот способность обуздать себя вопреки недугу — это проявление «последней свободы», благодаря которой сквозь все болезненные симптомы просвечивает здоровая духовная личность.

Отрывок из книги «Франкл и Бог. Откровения психотерапевта о религии и Боге» подготовила: Екатерина Капранова @katya.kapranova

Вам также могут понравиться статьи:

Метаморфозы толерантности, диктатура и суп

Как помочь близким обрести Бога?

5 признаков того, что вы современный фарисей