Все эти факты, наблюдения и закономерности послужили созданию одного из оригинальных направлений в современной психотерапии, получившему название «терапия творческим са­мовыражением». Его основатель - известный отечественный психиатр и психотерапевт Марк Евгеньевич Бурно, выпустивший по детальной разработке этого метода немало интересных работ.

М.Е, Бурно определяет свой метод как клинический, не пси­хоаналитический, психотерапевтический способ лечения людей с тягостными переживаниями своей неполноценности, страдаю­щими тревожными и депрессивными расстройствами. В основе метода лежат следующие две основные идеи:

Человек, страдающий каким-либо психопатологическим рас­стройством, в процессе творчества может лучше узнать и понять особенности своего характера. А, узнав свои силь­ные и слабые стороны, пациент может смягчить свое нега­тивное состояние, потому что наши недостатки - это про­должение наших достоинств.

Любое творчество высвобождает большое количество пози­тивной энергии, поэтому любое творчество целебно. Именно вследствие этого в психике происходят позитивные сдвиги. Занятия ТТС. практикуемые М.С. Бурно, проводятся в не­принужденной обстановке, при свечах, за чашкой чая, под мело­дичную классическую музыку. Пациенты в процессе групповых встреч сближаются друг с другом, часто становятся друзьями, поддерживающими друг друга.

На занятиях они слушают рассказы своих товарищей о самих себе, о художниках, скульпторах, писателях и музыкантах, пы­таясь вникнуть в особенности их характеров. Члены группы на живых примерах видят, как творческая деятельность помогала многим людям. Поэтому, глядя на них, они могут начать жить своей собственной творческой жизнью, которая может иметь раз­ные формы - от переписки с врачом до ведения дневников и при­думывания своих собственных рассказов и повестей.

Как отмечает М.Е. Бурно, метод ТТС особенно эффективен в лечении пациентов с различными дефензивными нарушениями и как профилактика нервной патологии у здоровых людей, испы­тывающих расстройства настроения дефензивного характера в рамках нормы.

Принятый в клинической психиатрии термин «дефензивный» (от лат. defensio - оборона, защита) по своему содержанию про­тивоположен термину «агрессивный» и подразумевает смешение пассивной оборонительности с ранимостью, сопровождаемое пе­реживанием чувства неполноценности.

Дефензивность обнаруживается как ведущее расстройство у многих больных неврозоподобной шизофренией, у психастенических и астенических психопатов, у дефензивных шизоидов, циклоидов, эпилептоидов, дефензивных истерических психопа­тов, у больных алкоголизмом и наркоманов склада. В Большом Городе таких людей - огромное количество.

Расстройства настроения подобного характера нередки и у здоровых людей, особенно у тех, кого относят к так называемым акцентуированным личностям. Всем таким пациентам ТТС помо­гает проникнуться целебным творческим вдохновением, научиться в нравственном самовыражении преодолевать трудности, не об­ращаясь при этом за смягчением душевной напряженности к ле­карствам, алкоголю или наркотикам.

Творчество в ТТС понимается широко - как выполнение любого общественно-полезного дела в соответствии со своими неповторимыми духовными особенностями. Поэтому творчество не может быть реакционным, безнравственным, оно всегда - созидание, несущее в себе позитивную индивидуальность автора.

Поскольку главный инструмент всякого творчества - прояв­ление живой духовной индивидуальности, то и больной, и здоро­вый человек познают в творчестве свою уникальность, становят­ся самими собой и освобождаются от тягостной неопределеннос­ти, которая всегда присутствует в расстройствах настроения.

Основной и специфический механизм терапии творческим са­мовыражением (объединяющей на едином основании лечение че­рез общение с музыкой, живописью, архитектурой, лечение со­зданием творческих произведений и т. д.) - это целебное ожив­ление духовной индивидуальности, подведение пациентов к возможности испытать творческое переживание - вдохновение.

Конкретные методики терапии творчеством по М.Е. Бурно включают в себя:

Терапия создания творческих произведений (рассказов, ри­сунков, фотографий и т. д.) с целью обнаружить во всем этом свою личностную особенность и сравнить свое творчество с особенностями творчества своих товарищей по группе;

Терапия творческим общением с природой (с поиском себя в природе через созвучие и несозвучие с определенными расте­ниями, насекомыми, ландшафтами и т. д.);

Терапия творческим общением с литературой, искусством, нау­кой (поиск созвучного в различных произведениях культуры);

Терапия творческим коллекционированием (собирание пред­метов, созвучных и несозвучных - для выяснения своих осо­бенностей);

Терапия проникновенно-творческим погружением в про­шлое (общение с дорогими душе предметами детства, с пор­третами предков, изучение истории своего народа, истории человечества - с целью отчетливее познать себя в созву­чии со всем этим, свои «корни», свою неслучайность в мире);

Терапия ведением дневника и записных книжек (разнооб­разные творческие записи обнаруживают, подчеркивают особенности их автора);

Терапия домашней перепиской с психотерапевтом (как воз­можность проявить личностную особенность в живой пере­писке);

Терапия творческими путешествиями - поиски себя в по­знании нового, незнакомого в путешествии;

Терапия творческим поиском одухотворенности в по­вседневном - увидеть необычное в обычном, возможность усмотреть и почувствовать окружающий мир лишь позна­вая обычное по-своему, личностно).

Все эти виды творческой активности способствуют обога­щению и развитию личности как пациента, так и здорового че­ловека. Главное - чтобы пациенты соблюдали и руководство­вались сами для себя тремя принципиальными положениями:

Познай характеры людей;

Найди среди них свой характер и присущие ему склонности и устремления;

Выбери для себя, сообразно своему характеру, путь в жиз­ни, род занятий и увлечений.

Нижеследующие музыкально-психотерапевтические фор­мулы нацеливают человека на поисковую активность и форми­руют необходимые установки на творчество. Они - плод кол­лективного творчества группы, занимавшейся музыкальной психотерапией.

Терапия творческим самовыражением, примененная в сфе­ре психологического воздействия на человека как с лечебны­ми, так и немедицинскими целями, неизменно обнаруживает способность помочь человеку познать и изучить себя при по­мощи творческой деятельности, сознательно и целенаправлен­но прояснить свою индивидуальность и значимость. Она помо­гает найти свое место в социуме, обрести себя в творчестве, способствует активному нахождению средств преодоления кризисных состояний и подниматься на новую ступень в своем развитии.

Личность, здоровье и творческая смелость

При всех прочих равных условиях творческий человек, как можно заключить из сказанного выше, более живуч и более здоров. Поэтому повышение творческого потенциала оказы­вается важным не только для профессионального роста, но и для хорошего самочувствия.

Чертами творческой личности, согласно американскому психологу К. Тэйлору, являются: стремление быть на передо­вых рубежах в своей области; независимость и самостоятель­ность суждений, стремление идти своей дорогой; склонность к риску; активность, любознательность, неутомимость в поис­ках; неудовлетворенность существующими традициями и ме­тодами и отсюда - стремление изменить существующее поло­жение дел; нестандартность мышления; дар общения; талант предвидения. (Гончаренко Н.В. Гений в искусстве и в науке. М., 1991). Другие исследователи указывают на такие черты творческой личности, как богатство фантазии и интуиции; спо­собность выходить за рамки обычных представлений и видеть предметы под необычным углом зрения; способность разре­шать тупиковые ситуации в тех случаях, когда они не имеют логического решения, оригинальным путем.

Человек творческий готов творить и создавать нечто для него интересное без всякого материального вознаграждения, ибо самая большая радость для него - это сам процесс твор­чества. И в конце концов от этого он выигрывает в смысле сво­его здоровья и радостного мироощущения. Этого не дано мало творческому человеку, ибо, как сказал Элберт Хаббард: «Кто делает не больше того, за что ему платят, никогда не получит больше того, что он получает».

Современные психологические исследования говорят о том, что жизненные установки, характерные для творческой лич­ности, можно воспитывать. Для этого в книге Стенберга Р. и Григоренко Е. «Учись думать творчески» приводятся следую­щие 12 стратегий. Для этой цели учитель должен:

Быть примером для подражания.

Поощрять сомнения, возникающие по отношению к обще­принятым предложениям и допущениям.

Разрешать делать ошибки.

Поощрять разумный риск.

Включать в программу обучения разделы, которые бы по­зволяли учащимся демонстрировать их творческие способности; проводить проверку усвоенного материала таким образом, чтобы у учащихся была возможность применить и продемонстрировать их творческий потенциал.

Поощрять умение находить, формулировать и переопреде­лять проблему.

Поощрять и вознаграждать творческие идеи и результаты творческой деятельности.

Предоставлять время для творческого мышления.

Поощрять терпимость к неопределенности и непонятности.

Подготовить к препятствиям, встречающимся на пути твор­ческой личности.

Стимулировать творческое развитие.

Найти соответствие между творческой личностью и средой. (Стенберг Р., Григоренко Е. «Учись думать творчески»

12 теоретически обоснованных стратегиий обучения твор­ческому мышлению. Основные современные концепции твор­чества и одаренности. М., 1997. С. 191-192.)

Американский психолог Торранс выявил у творческих людей такие личностные черты, как стремление к превос­ходству, к риску, к нарушению привычного порядка, тяго­тение к независимости, радикализм, напористость, упрям­ство, дерзание и смелость. Эти черты личности связаны с определенной долей агрессивности. Можно предположить, чтовоспитание в себе здоровой агрессивности, связанной с общей стеничностью и стремлением к позитивному само­утверждению - один из путей к здоровью. Одним из поло­жительных качеств агрессии является то, что она способ­на подавлять страхи и беспокойства, которые являются оп­ределяющими свойствами невротизированной личности.

Доминирование эмоции страха по мнению ряда исследо­вателей есть препятствие для формирования черт креатив­ности. Страх делает человека ригидным, предопределяет привязанность к традиционным формам, ограничивает стремление к самостоятельным поискам, в страхе люди лег­че поддаются внушению. При снятии чувства страха креа­тивные показатели резко повышаются. Поэтому при ис­пользовании методики брэйнсторминга, нацеленной на по­иск решения проблемной ситуации, категорически запрещается какая-либо критика вносимых предложений. Таким простым правилом работы значительно увеличива­ется шанс творческих находок.

Терапия творческим самовыражением Бурно

Разработана М. Е. Бурно (1989, 1990) и предназначена главным образом для пациентов с дефензивными расстройствами без острых психотических нарушений (т. е. с тягостным переживанием своей неполноценности). Это довольно сложный, долгосрочный (2-5 лет и более) метод. М. Е. Бурно (1993) предложил также методику краткосрочной терапии творческим рисунком.

Название Т. т. с. Б. указывает на связь этого метода с терапией творчеством (creative therapy, arts therapy), но одновременно автор отмечает и его своеобразие: 1) проникнут тонким клиницизмом, т.е. сообразуется с клинической картиной и проявляющимися в ней защитными силами пациента; 2) направлен на обучение больного приемам целебного творческого самовыражения с осознанием общественной полезности своего труда и своей жизни в целом. Цель метода - помочь больному раскрыть свои творческие возможности вообще, и прежде всего в своей профессии. Метод - практическое выражение концепции эмоционально-стрессовой психотерапии Рожнова , возвышающей, одухотворяющей личность, обращенной к духовным ее компонентам.

Т. т. с. Б. возникла на базе многолетней работы автора с пациентами, страдающими психопатией и малопрогредиентной шизофренией с дефензивными проявлениями (пассивно-оборонительным реагированием, тревожным переживанием своей неполноценности). Имеется также опыт ее использования при алкоголизме, семейных конфликтах как в лечебных, так и в психогигиенических и психопрофилактических целях.

Основные приемы Т. т. с. Б.: 1) создание творческих произведений (сочинение рассказов, рисование, фотографирование, вышивание и др.) на уровне возможностей больного с целью выражения особенностей его личности; 2) творческое общение с природой, в процессе которого пациент должен стараться почувствовать, осознать, что именно из окружающего (ландшафт, растения, птицы и др.) ему особенно близко и к чему он равнодушен; 3) творческое общение с литературой, искусством, наукой (речь идет об осознанных поисках среди различных произведений культуры близкого, созвучного больному); 4) коллекционирование предметов, соответствующих или, напротив, не соответствующих индивидуальности пациента, с целью познания им особенностей собственной личности; 5) погружение в прошлое путем общения с предметами своего детства, рассматривания фотографий родителей, предков, изучения истории своего народа или человечества в целом для более глубокого осознания собственной индивидуальности, своих «корней» и своей «неслучайности» в мире; 6) ведение дневника или иного рода записей с включением в них элементов творческого анализа тех или иных событий, произведений искусства и науки; 7) переписка с врачом, письма которого носят психотерапевтический характер; 8) обучение «творческим путешествиям» (в том числе прогулкам по улицам или за город) с целью выявления отношения больного к окружающему и формирования его способности к анализу этого отношения на основе познания собственной личности; 9) обучение творческому поиску одухотворенного в повседневном, необычного в обычном.

Перечисленные методики в процессе лечения часто переплетаются между собой в соответствующей индивидуальной и групповой разъяснительно-воспитательной работе психотерапевта. Реализуются они в условиях психотерапевтической обстановки - в специальной гостиной, которая освещена неярким светом, где тихо играет музыка, подается чай и имеется возможность показывать слайды, демонстрировать работы больных.

Т. т. с. Б. проводится в 2 этапа. 1-й этап - самопознание, в процессе которого больной изучает особенности собственной личности и болезненных расстройств (на основе посильного исследования других человеческих характеров и пр.). Продолжительность этого этапа - 1-3 месяца. 2-й этап - познание себя и других с помощью указанных выше методик: продолжительность его - 2-5 лет.

Бурно рекомендует следующие формы работы: 1) индивидуальные беседы (первые 1-2 года от 2 раз в неделю до 1 раза в 2 месяца, а потом еще реже); переписка врача с больным (от нескольких писем в месяц до нескольких в год, в которых обсуждаются вопросы, имеющие отношение к творчеству пациента и его болезненным переживаниям); 2) домашние занятия больных (изучение художественной и научной литературы), создание творческих произведений и др.); 3) вечера, собрания психотерапевтической группы (по 8-12 человек) в психотерапевтической гостиной с чтением вслух написанных больными произведений, демонстрацией слайдов, обсуждением работ пациентов (2 раза в месяц по 2 часа). На одном и том же этапе лечения могут сочетаться различные психотерапевтические приемы Т. т. с. Б. с другими видами психотерапии и лекарственными средствами.

Подчеркивая клиническую ориентацию своего метода, автор дает рекомендации относительно ее ведущей направленности при различных видах психопатий и малопрогредиентной шизофрении с дефензивными проявлениями. Так, психастенические психопаты в соответствии со своими особенностями обычно нуждаются в достаточно подробной научно-лечебной информации, астенические психопаты - в проявлении искренней врачебной заботы, циклоидные личности - в ободряющих, юмористически-оживляющих воздействиях, в вере в своего врача. Шизоидным личностям следует помочь применить свойственную им аутистичность в разного рода полезных занятиях (математике, философски-символическом художественном творчестве и пр.). При лечении больных с эпилептоидной психопатией особое внимание должно быть обращено на нравственную реализацию дисфорической напряженности; одобряя честность и бескомпромиссность таких пациентов, необходимо дружески подсказывать им, что в жизни они добьются гораздо большего, если постараются быть более снисходительными к человеческим слабостям других. Больным с истерическим складом личности следует помочь найти признание со стороны других людей в условиях, когда им предоставляется возможность для чтения вслух, участия в самодеятельных спектаклях, создании художественных произведений, но одновременно важно подводить их к пониманию необходимости дифференцировать эту деятельность с поведением в обыденной жизни (учить хотя бы «играть» скромность). В психотерапевтической работе с больными малопрогредиентной шизофренией с дефензивными проявлениями необходимы мягкая активизация их возможностей, побуждение к творчеству как при индивидуальной работе, так и в группах (на базе сложившегося эмоционального контакта больного с врачом).

Особого внимания заслуживают указания автора о том, что недостаточно, а порой и вредно просто призывать пациентов рисовать, фотографировать или писать. Важно постепенно подводить их к этим занятиям, побуждая собственным примером, примером других пациентов, используя взаимный интерес членов психотерапевтической группы к творчеству друг друга, а также обсуждая вопрос о созвучии их переживании содержанию создаваемых ими произведений или произведений известных живописцев и писателей.

Несколько практических советов:

1. Попросить пациента почитать вслух в группе рассказ-воспоминание, например о детстве в деревне; пусть при этом он покажет сделанные им теперь слайды тех трав и цветов, что росли в его деревне в детстве; пусть покажет свои, хотя и неумелые, но трогающие искренностью рисунки-воспоминания деревенских пейзажей, дома, в котором жил; пусть включит магнитофонную запись пения птиц, которых слышал там, и т. д. Пациенты вместе с психотерапевтом стараются проникнуться всем этим, но не для того, чтобы оценить литературное или художественно-фотографическое умение (здесь не литературный кружок, не изостудия!), а для того, чтобы почувствовать в творческом самовыражении пациента его духовное, характерологическое своеобразие, сравнить со своими особенностями, рассказать и показать в ответ что-то свое на эту же тему, подсказать друг другу возможные, свойственные каждому способы творческого (а значит, и целебного) самовыражения.
2. На экране в сравнении - слайды: древнегреческая Кора и древнеегипетская Нефертити. Пациенты стараются «примерить» свое видение мира к синтонному видению мира древнегреческого художника и аутистическому - древнеегипетского. Где больше созвучия с художником? Не просто - что больше нравится, а где больше меня, моего характера, моего мироощущения. Посмотреть, поговорить о том, как два этих мироощущения продолжаются в картинах известных художников всех времен, в поэзии, прозе, музыке, кинематографии, творчестве участников группы; в чем сила и слабость каждого из этих мироощущений; в чем, в каких делах обычно счастливо находят себя в жизни различные синтонные и артистические люди; чем отличаются от них во всем этом психастенические пациенты и т. д.
3. Если впервые появившемуся пациенту поначалу трудно творчески выразить себя, можно попросить его принести в группу несколько открыток с изображением созвучных ему картин художников или любимых животных, растений; можно предложить прочитать в группе вслух стихотворение любимого поэта, включить музыкальное произведение, которое по душе (т. е. как бы про него, как бы он сам написал, если б мог).
4. Психотерапевт участвует в группе собственным творчеством, открывая пациентам свою личность (характер). Например, он показывает на слайде, как сам невольно «цепляется» фотоаппаратом за зловещие облака, символически-аутистически выражая свои переживания; или, если он синтонен, демонстрирует слайды с изображением природы, то, как естественно растворяется он в окружающей действительности, не противопоставляя себя полнокровию жизни; или, рассказывая о творческом общении с природой, показывает, как он сам чувствует, понимает свою особенность, душевно общаясь с созвучным ему цветком («мой цветок»), как именно это общение с цветком (в том числе фотографирование его, рисование, описывание в записной книжке) подчеркивает его своеобразие.
5. Не следует загружать неуверенных в себе пациентов отпугивающим энциклопедическим обилием информации - минимум информации, максимум творчества.
6. В процессе творческого самовыражения надо помочь пациентам научиться уважать свою дефензивность. Она является не только слабостью (излишняя тревожность, непрактичность, неуклюжесть и т. д.), но и силой, выражающейся прежде всего в так необходимых в наше время тревожно-нравственных размышлениях и переживаниях. Эту свою «силу слабости», которой наполнена и удрученная сомнениями дюреровская меланхолия, важно и полезно применить в жизни. Следует помогать пациенту становиться более полезным обществу, не ломая себя, не пытаясь искусственно превращать себя в свою «смелую», «нахальную» противоположность (к чему поначалу так стремятся многие дефензивные больные).

Так, например, в группе творческого самовыражения общими усилиями показываем «современному Гамлету», что за его житейской непрактичностью, нерешительностью стоит бесценная нравственная щепетильность, способность философски, остроумно осмыслять действительность и рассказывать многим людям о них самих и дивной диалектике жизни так, как сами они не смогли бы. Осознав, что храбро-агрессивные, практические дела не есть его удел, что, возможно, дефензивными переживаниями в соответствующей обстановке мучились бы и Дарвин, и Толстой, и Чехов, дефензивный пациент станет уважать это свое «дарвинское, толстовское, чеховское». Утверждаясь в истинной своей ценности, он скорее научится решительнее заниматься необходимым практическим делом.

Можно привести пример, как пациент, одаренный математик, но робкий, рассеянный, физически хрупкий, неловкий, буквально истязал себя на уроках физкультуры сложными упражнениями, до слез презирая свою слабость, непрактичность. Будучи студентом, он продолжал «ломать» себя, занимаясь альпинизмом, и вскоре погиб, сорвавшись в пропасть. По-видимому, с помощью Т. т. с. Б. он смог бы прочувствовать и осознать, что его телесную хрупкость, неловкость можно даже уважать как неотъемлемую часть душевно-телесной конституции, без которой не было бы его математического дара. Автор метода М. Е. Бурно подчеркивает, что в этом он видит отличие подлинно клинической психотерапии, индивидуализирующей каждый случай, от психологическо-ориентированной, при которой могла бы возникнуть ситуация превращения Гамлета в нерассуждающего храбреца (хотя бы по мнению группы).

Т. т. с. Б. может применяться как в стационаре, так и амбулаторно, в условиях поликлиники, а также диспансера, в клубах трезвости, в кабинетах эстетотерапии (в санаториях), при работе с группами риска (страдающие алкоголизмом). Кроме того, этот метод может занять существенное место в системе реабилитации психически больных. Т. т. с. Б. противопоказана лицам с тяжелой депрессией с суицидальными мыслями. В этом случае в обстановке одухотворенного творчества может даже углубиться чувство тоскливой безысходности, отдаленности от людей.

О ТЕРАПИИ ТВОРЧЕСКИМ САМОВЫРАЖЕНИЕМ

Терапия творческим самовыражением (ТТС) – психотерапевтический (психопрофилактический) метод, способный серьезно помочь прежде всего людям с тягостным переживанием своей неполноценности. Этим методом могут овладеть, как показала жизнь, не только врачи-психотерапевты, но и психотерапевты с не-врачебным образованием – овладеть по-своему, то есть со своими особенностями. Однако это возможно лишь тогда, когда психотерапевт, во-первых, способен искренне сочувствовать людям, переживающим свою неполноценность; во-вторых, испытывает живой интерес к духовной культуре и, в-третьих, стремится помочь человеку выразить себя целебно-творчески сообразно его природе.

В этом разделе изложены самые начала, элементы метода – даже, точнее, его аромат, который необходимо уловить для последующего более углубленного изучения ТТС по другим работам, к примеру, указанным в тексте, а также на специальных лекциях, семинарах и в психотерапевтической мастерской.

Терапия творческим самовыражением (ТТС)

Расскажу здесь о том, как могут помочь себе люди с разнообразными душевными трудностями, описанными в работе «Эмоционально-стрессовая психотерапия». Эти трудности есть расстройства настроения с нерешительностью, ранимостью, стеснительностью, тревожностью, страхами, навязчивостями, болезненными сомнениями, мнительностью, сверхценностями, ипохондриями и т. п.

Особые психотерапевтические приемы, описанные здесь, серьезно помогут в тех случаях, где указанные расстройства-трудности проникнуты переживанием своей неполноценности, своей слабости страдающим человеком, то есть он дефензивен в противовес агрессивному. При этом пока еще часто нет явной патологии, а значит, нет еще и необходимости лечиться у врача. Но необходимость эта может возникнуть, если внутренние болезнетворные причины или пагубные обстоятельства жизни продолжают свою работу и если душевной самопомощью не предупреждается становление патологического расстройства, болезни.

Нередко напряженные люди смягчают себя курением, вином, самовольно-беспорядочно принимают успокоительные или возбуждающие лекарства. Все это, приглушая напряженность, «поджигая» вялость, немало вредит организму.

Здесь речь пойдет о безопасно-мощных психотерапевтических приемах борьбы с расстройствами настроения, к которым возможно прибегнуть и не обращаясь к врачу. Это самопомощь культурными, духовными ценностями, творческим самовыражением.

Приемы традиционного элементарного самовнушения (которыми уже овладели с психопрофилактической пользой многие люди) давно вышли в жизнь, за стены медицинских учреждений, из специального психотерапевтического направления «Методы психотерапевтической тренировки (психической саморегуляции)» – так и приемы, о которых будет рассказано здесь, вышли из психотерапевтического направления «Терапия духовной культурой». Существо психотерапевтического механизма, лежащего в основе этого направления, есть творческое вдохновение, целебно просветляющее душу, смягчающее напряженность ощущением своих духовных особенностей, богатств, постижением смысла своей жизни. Психотерапевтическое воздействие такого рода В.Е. Рожнов (1985) называет «эмоционально-стрессовым» в широком смысле, в смысле «возвышающей» человека благотворной душевной взволнованности.

В выражении «эмоционально-стрессовое психотерапевтическое воздействие» может смутить слово «стресс». – Его не стоит бояться. Это только в житейских разговорах устоялось однобокое представление, будто стресс – вредоносный удар по человеку. Автор классического учения о стрессе Ганс Селье в своей книге «Стресс без дистресса» (М., 1979) сетует на эту однобокость: «В обиходной речи, когда говорят, что человек „испытывает стресс“, обычно имеют в виду чрезмерный стресс, или дистресс, подобно тому, как выражение „у него температура“ означает, что у него повышенная температура, то есть жар. Обычная же теплопродукция – неотъемлемое свойство жизни». Также и эмоциональный стресс – защитно-приспособительный подъем жизненных сил, вызванный эмоциональными воздействиями – может быть острым, «шумным» и внешне тихим в своей целебности и вредоносности.

Селье советует всякому человеку приобрести стойкий душевный подъем, насладительный стресс жизни. Он и сам прожил в этом состоянии долгую жизнь. Так нередко живут одухотворенные художники, артисты, ученые, влюбленные в растения садовники.

Эмоционально-стрессовое психотерапевтическое воздействие биологически основывается на благотворной лечебной работе эмоционального стресса. У разных людей по-разному, в зависимости от душевного и телесного склада и характера расстройств, формируется это целительное волнение-напряжение жизненных сил, и, стало быть, разными, иногда неожиданно найденными, тонко-поэтическими, способами приходится его вызывать.

Термин «стресс» вносит в понимание психотерапевтического дела биологический «подтекст», подчеркивает воздействие эмоционального напряжения на весь организм: работает биологическая ось Селье (гипоталамус – гипофиз – кора надпочечников) с выходом в кровь «лекарств организма», внутреннего «эликсира жизни». Без специального психотерапевтического вмешательства это происходит с человеком, который влюбленностью исцеляется от недуга; с обреченным на смерть больным, который не умирает, пока в состоянии эмоционально-стрессовой увлеченности не допишет свою книгу; с солдатом, храбро защищающим Родину в сырости и холоде болот без всяких простуд мирной жизни.

Отечественный терапевт А. И Яроцкий еще до возникновения классического учения о стрессе (50-е годы нашего века) писал, в сущности, об этом же в книге «Идеализм как физиологический фактор» (Юрьев, 1908) Он понимал тут под «идеализмом» не философское направление, а охваченность идеалами, душевную приподнятость, мощно усиливающую сопротивляемость организма в отношении физических болезней.

С давних пор целители применяли различные лечебные приемы, поднимающие душу и, значит, тонус жизни (например, лечение музыкой, театральными представлениями в античные времена).

В 1887 г. в Казани, в заседании Общества врачей выступил акушер-гинеколог И.М. Львов с речью: «Душевные волнения как причина болезней и как терапевтическое средство». Он говорил, что заболевший серьезной внутренней болезнью человек должен быть захвачен какими-то интересными, веселыми делами, занятиями, хорошо бы ему иметь «хорошенький домик», где он был бы окружен заботливым теплом близких, – и тогда он скорее поправится.

О терапии творческой взволнованностью немало сказано и в художественной литературе, и в письмах писателей. Так, Чехов писал Суворину (18 августа 1893 года), что отдал Черткову «Палату № 6», «потому что перед весной и весной (...) находился в таком настроении, что (...) было все равно». И дальше: «Если бы он стал просить все мои произведения, то я отдал бы, и если бы он пригласил меня на виселицу, то я пошел бы. Этакое безличное и безвольное состояние держит меня иногда по целым месяцам. Этим отчасти и объясняется весь строй моей жизни». От расстройств настроения Чехов спасался прежде всего творчеством, творя, высвечивая в рассказах, повестях, пьесах свою индивидуальность и отодвигая, устраняя таким образом «безличное и безвольное состояние». Жалуясь Суворину на множество непрошенных гостей в Мелихове (8 декабря 1893 года), Чехов тревожился: «А мне надо писать, писать и спешить на почтовых, так как для меня не писать значит жить в долг и хандрить».

Терапия творческим самовыражением (с осознанностью своей общественной пользы, с возникновением на этой базе стойкого светлого мироощущения) есть разработанный мною специальный сложный метод из области «Терапия духовной культурой». Существо метода – в лечебном доступном преподавании пациентам азбуки клинической психиатрии, характерологии, психотерапии, естествознания в процессе разнообразного творчества пациентов.

Метод предназначен для лечения пациентов с разнообразными душевными расстройствами, проникнутыми тягостным переживанием своей неполноценности .

Уясняя себе свои душевные, характерологические особенности в общении с творчеством больше или меньше созвучных ему по складу души, переживаниям известных творцов, товарищей по лечебной группе, в общении с собственными творческими произведениями, в творческом общении с природой, при проникновенно-творческом погружении в прошлое, страдающий человек, постигая эти свои особенности (характерологические, хронически-депрессивные, невротические и т. д.), старается найти свой путь, смысл вдохновенного целебного самовыражения, – под руководством психотерапевта и используя опыт талантливых, гениальных творцов (всегда страдающих и стихийно, каждый по-своему, лечащихся творчеством).

Когда человек совершает что-то творчески, то есть по-своему и во имя Добра (ибо творчество есть созидание – в противовес разрушению), то оживляется его душевная-духовная особенность-индивидуальность, отступает тягостная тревожно-депрессивная каша-неопределенность в душе, и все это неизменно сопровождается светлым подъемом (творческим вдохновением), в котором живут вместе и Любовь (в самом широком смысле, в том числе мягкое, доброжелательное отношение к людям с поиском хорошего, доброго вокруг), и Смысл (зачем я? куда иду? откуда? во имя чего живу?). Биологическая основа такого подъема есть эмоциональный стресс в понимании Селье (защитно-приспособительный выплеск в кровь собственных благотворных, поэтически, философски «пьянящих» лекарств).

Психотерапевтическая помощь такого рода может быть временной, эпизодической, но идеал терапии творческим самовыражением – воспитать в себе целебно-творческий стиль жизни и проникнуться им, то есть испытывать постоянно (обычно это возможно после нескольких лет лечебных занятий) более или менее выраженное творческое вдохновение.

Составные части ТТС – индивидуальные беседы с психотерапевтом, домашние задания, группы творческого самовыражения в уютной психотерапевтической гостиной (с чаем, музыкой, свечами, слайдами и т. п.), психотерапевтический театр (как особая группа творческого самовыражения исполнительским творчеством) Благодаря всему этому пациенты в течение 2-5 лет учатся выражать себя творчески (в том числе и в своем профессиональном деле), сообразно своим особенностям, для непосредственного добра людям, наполняясь богатствами духовной культуры, все подробнее и глубже высвечивая, подчеркивая для себя свои общественно-полезные особенности-способности, со светом в душе утверждаясь в «силе своей слабости».

I этап лечения:
1) самопознание («познай самого себя» – «nosce te ipsum» , лат.) – изучение собственных болезненных расстройств, своего характера; 2) познание других человеческих характеров («каждому свое» – «suum cuique» , лат.) – занятия по типологии характеров; изучение душевных расстройств.

II этап лечения:
продолжение познания себя и других в творческом самовыражении («обретает силы в движении» – «vires que acquiriteundo» , лат.), с осознанностью своей общественной пользы, с возникновением на этой базе стойкого светлого мироощущения – при помощи конкретных методик. Эти конкретные методики таковы: 1) терапия созданием творческих произведений; 2) творческим общением с природой; 3) творческим общением с литературой, искусством, наукой; 4) творческим коллекционированием; 5) проникновенно-творческим погружением в прошлое; 6) ведением дневника и записных книжек; 7) домашней перепиской с врачом; 8) творческими путешествиями; 9) творческим поиском одухотворенности в повседневном.

Я описал здесь кратко существо, содержание ТТС для того, чтобы всякому человеку легче было применять для самопомощи какие-то элементы, «крохи» этого сложного метода.

Итак, в чем же существо всякого (и в том числе целебного) творчества? В именно своем , индивидуальном, а значит, всегда новом, свежем взгляде на вещи, в самобытном отношении к ним.

Художественное отношение к жизни, в отличие от научного, обнаруживает не только особенность мышления-суждения, но и свое личностное, индивидуальное переживание по поводу каких-то событий, отношений с людьми, с природой. В этом смысле не только стихотворение или акварельный пейзаж, но и всякий творческий фотографический снимок или слайд есть автопортрет автора. Пришвин писал: «Пейзажем называется совокупность животных, растений, камней и всяких других составных частей природы, отнесенных к личности человека» (Пришвин М. Незабудки. – М.: Художественная литература, 1969, с. 84).

То есть выразить себя творчески – это выразить свое отношение, например, к природе, к строительству дома, выразить себя в работе учителя и ветеринара, плотника и коммерсанта; в письме знакомому, в очерке, в беседе с человеком, в записной книжке, в чтении чеховского рассказа. Творчество проясняет, очерчивает, строит и утверждает личность автора. Человек с расстройствами настроения, как уже отмечено, в процессе творчества обретает себя, свою определенность, выбираясь из душевной разлаженности, болезненной растерянности, тревоги-неопределенности.

Как полагает в своей книге «Мозг, психика, здоровье» (М., 1972) автор концепции вероятностного прогнозирования И.М. Фейгенберг – эмоциональная напряженность, тревога обусловлены не столько самой ситуацией опасности, сколько «неопределенностью дальнейшего развития событий», при которой человек, готовый к разнообразным действиям, «не знает еще, какие именно действия понадобятся ». Творческое состояние души вносит в смятенную, аморфную душу известную определенность (в том числе, если не прежде всего, определенность прогноза), практически выражающуюся хотя бы в осознании того, кто есть я, чего стою, что умею, что должен делать в жизни, и в какой ситуации что, вероятнее всего, буду чувствовать и как буду поступать.

Человек творящий невольно и постоянно ищет для своего творчества, для преломления в своей самобытности, материал всюду вокруг себя и в своих переживаниях тоже, даже в горе. И потому он защищен надежнее, нежели человек страдающий, но нетворческий .

Психотерапевт средствами своей души высвобождает в больном человеке целебные силы природы. Это весьма сложное дело, требующее специального образования, опыта, известных врожденных способностей. Врач профессионально знает, как именно (например, творческим самовыражением) помочь человеку в зависимости от особенностей его характера, клинической картины.

В уютной лечебной группе с чаем, музыкой, свечами пациент узнает о своих болезненных расстройствах и о том, как их возможно смягчать, узнает о разных человеческих характерах, общаясь с другими пациентами группы, вглядываясь в иные болезненные расстройства и характерологические структуры, в иные, так сказать, «стили жизни», изучая их вместе с психотерапевтом. Пациент в процессе серьезной (при всей ее внешней праздничности) работы учится понимать, чувствовать в этой камерной лаборатории жизни, кто чем силен и слаб, в чем «сила слабости» и даже тягостных симптомов, что есть для него истинные ценности, как с кем вести себя для обоюдного блага, как щадить ранимость людей, как рассмотреть в людях хорошее, как даже скверные желания, преобразив, направить к добру.

Познавая людей в живом общении и через предметы их творчества (слайды, рассказы и т. д.), узнаешь глубже себя самого со своими способностями,особенностями, недостатками, дабы ярче себя применить для общественной пользы, проникнуться светлым мироощущением. Таким образом, существо ТТС – это помочь глубинно понять себя, найти главное душевное дело свое, в котором целебно выразишься и возвысишься с пользой для людей вокруг, обретя смысл жизни.

Целебное оживление творческих способностей, сил человека, думается, есть самое жизненное и порою единственно серьезное, помогающее страдающему, медицинское вмешательство, хотя для несведущего человека это вроде бы совсем и не медицина. Воздействия такого рода бывают настолько сложны, что нередко производятся опытным психотерапевтом (во всяком случае, поначалу) интуитивно, но истинная интуиция – это ведь, в отличие от инстинкта, сгущенный опыт в своем деле, лишь поначалу не осознаваемый в каждый момент в своих деталях.

Психотерапевт, врачующий в подобном духе, по необходимости есть «научный художник». Холодными и горячими внушениями, самовнушениями, разъяснениями, наставлениями во многих случаях невозможно помочь пациенту понять и почувствовать, как и что ему делать для смягчения тягостной напряженности. В процессе терапии творческим самовыражением врач вынужден побуждать к творчеству пациентов, людей с душевными трудностями, в том числе и собственной творческой индивидуальностью, собственным творческим переживанием. Этим объясняется, быть может, необычная для других медицинских работ, но насущная здесь, научная художественность изложения, изображение лечебного переживания психотерапевта, в том числе в его психотерапевтических рассказах, пьесах.

Психотерапевтические приемы, подобные приемам ТТС, рассыпаны в психотерапевтическом мире под названиями: «эстетотерапия», «арттерапия» (терапия искусством, преимущественно изобразительным), «терапия занятостью», «терапия творчеством», «музыкотерапия», «библиотерапия» (терапия книгой), «ландшафтотерапия» и т. д. Многие психотерапевты заняты терапией духовной культурой, творчеством , но лишь немногие здесь работают в духе нашей отечественной традиционной медицины, то есть достаточно подробно, проникновенно отправляясь от клинической картины душевного страдания, личностного своеобразия пациентов, дабы лечебно способствовать самозащитным природным силам пациента, заложенным и в самой картине болезни.

Реалистический психотерапевт помогает себе и своим пациентам проникнуться убежденностью в том, что каждый человек (здоровый или больной) ограничен и одновременно силен своими особенностями, что для каждого – свое, лишь бы преобладало доброе, нравственное начало.

Мы не должны никому никогда прощать аморальность, цинизм, откровенное хамство, но должны быть сдержанно-снисходительны, по-доброму внимательны к человеческим слабостям, юношеской неопытности, неразвитым вкусам. Важно понимать, что и в большом, и в малом, особенно в наше время насыщенности мира смертоносным оружием, высшая ценность – это ценность нравственная. Она и должна быть точкой отсчета.

Духовно-радостно познать, прочувствовать, что человек, не согласный с тобой, не похожий на тебя, по-своему прав, и эта его правда может добром служить людям.

Итак, терапия творческим самовыражением серьезно сообразуется с особенностями клинической картины и характера страдающего человека. Не стану, однако, здесь входить в характерологические особенности, трудности людей. Это сделано выше, в специальном разделе . Здесь же будем отправляться, в попытках помочь себе «крохами» терапии творческим самовыражением, от тех душевных трудностей, расстройств, о которых уже рассказано, и из более или менее ясного философского представления дефензивных людей о силе своей слабости.

Не входя в характерологические подробности, отмечу две полярные характерологические структуры – авторитарную (авторитарно-агрессивную) и дефензивную (пассивно-оборонительную), свойственную так называемым «слабым» людям (с переживанием своей неполноценности). В этой «слабости» есть своя сила.

Об этом важно поговорить подробнее, поскольку терапия творческим самовыражением, в своем врачебно-квалифицированном виде (для больных людей) и в упрощенно-домашних, профилактических, формах (для здоровых с душевными трудностями), как отмечено выше, особенно помогает дефензивным («слабым»). «Слабым», дабы успешно лечиться или прибегнуть к психопрофилактической самопомощи, описанной здесь, в порядке целебного самопознания необходимо разобраться в своей «слабости».

Глубокая человеческая любовь к детям, родителям, к близким людям, к своему делу и другие формы истинной, духовной, любви имеют общее неотъемлемое свойство-способность – принести себя в жертву ради этой любви.

Это свойство имеет свой прообраз и в жизни животных. И в животном царстве, как известно, мать нередко не жалеет жизни, защищая, спасая своих детей. Но особенно нежной, ласковой, жертвенной заботой друг о друге отличаются животные меланхолического темперамента («слабого типа высшей нервной деятельности» – в павловской физиологической терминологии).

Например, меланхолические кошки и собаки к хозяевам своим привязываются крепче и теплее, нежели животные других темпераментов. Пугливый ласков, привязчив, и в этой незащищенности – своя попытка защиты.

Основная поведенческая реакция меланхолических («слабых») животных в опасности – это пассивно-оборонительная реакция, то есть стремление, поджав хвост, удалиться из неприятной ситуации, тогда как «сильные» животные ведут себя в опасности преимущественно агрессивно – нападают, оскалившись.

У «слабых» животных обычно плохо, медленно вырабатываются рефлексы, помогающие выжить. «Сильному» животному (холерическому, сангвиническому, даже флегматическому) достаточно бывает один раз увидеть со стороны, как хищник или человек поймал, убил животное того же вида, чтобы в другой раз, завидев врага, спасаться или нападать (так называемый «рефлекс зрителей»). Этот «рефлекс зрителей» вяло вырабатывается у меланхоликов, и они гибнут, вымирают иногда целыми видами.

Так погибли в XVIII веке морские коровы Стеллера. Эти крупные морские млекопитающие, длиною до шести метров, громадными стадами мирно паслись под водой у берегов, питаясь морской травой, не выходя на сушу, не уходя далеко от берега. К ним можно было подплывать на лодке, когда они паслись на мелком месте, втыкать в спину между ребрами крюк, привязанный к канату, и вытаскивать животное на берег. При этом, как заметили очевидцы, морские коровы были чрезвычайно друг к другу привязаны. Например, самец следовал за пойманной самкой к берегу, когда ее тянули канатом; старался с нежной беспомощностью освободить ее, хотя его при этом били с лодки; иногда на другой и на третий день сидел над ее мертвым телом.

Исчезли от своего несовершенства морские коровы и многие другие меланхолические животные. Но в процессе эволюции перешел и к человеку «спрятанный» в пассивно-оборонительном реагировании зачаток, прообраз самоотверженной привязанности, любви к ближнему. Особенно глубокой совестливостью и связанной с ней духовной, нравственно-размышляющей углубленностью, звучащей в обыденной жизни, в научном или художественном творчестве, отличаются люди именно меланхолического темперамента (например, Дарвин, Павлов, Чехов). Потому и сохраняется в мире пассивно-оборонительная «слабость»: за этой маской врожденной физической неуклюжести и непрактичности кроются тесно с нею связанные задатки весьма уважаемых людьми качеств, которые развиваются, расцветают в общественной жизни – обостренная нравственность, совестливость, деликатность, а порой способность к тонкому анализу, незаурядное духовное творчество.

«Слабый» Гамлет слаб в практической (в широком смысле) жизни, не способен, например, к решительной мести убийством (обычной для его современников и соотечественников), потому что это не его удел. Его врожденные способности в другом – в остроумно-ясном, философически-нравственном объяснении людям сложных тайн жизни и смерти. Глубинное, нравственно-аналитическое, ответственное отношение ко всему живому, к таинственно-восхитительному естественному круговороту жизни и смерти мешает ему просто и сразу убить убийцу своего отца. Очень важно, кстати, «слабому» человеку видеть, понимать в себе тень Гамлета – именно для того, чтобы быть решительнее, благородно «практичнее» в опасности, защищая добро от зла: невиновного от несправедливости, Родину от врага.

1. 1. ТЕРАПИЯ ТВОРЧЕСКИМ САМОВЫРАЖЕНИЕМ- РОССИЙСКИЙ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ МЕТОД
1. 1. 1. РОССИЙСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ И ТЕРАПИЯ ТВОРЧЕСКИМ САМОВЫРАЖЕНИЕМ

1. Вступление

Россия, духовно и телесно израненная коммунистическим экспериментом, хотела бы теперь вернуться к себе самой. В нашей психотерапии сегодня уже царствуют общечеловеческие нравственные ценности: развивается не только клиническая психотерапия, но и психологическая - психоанализ, гуманистическая психология, экзистенциальная психотерапия.

Однако психотерапия как научное искусство несет в себе особенности духовной культуры народа, особенности национального научного и художественного ума. Наша клиническая психотерапия в этом отношении не отделима, прежде всего, от русской глубинно-материалистической, всегда внимательной к душе человека клинической медицины (М. Мудров, С. Зы-белин, И. Дядьковский, С. Боткин, А. Яроцкий) и русской реалистической психологической прозы (Достоевский, Толстой, Чехов).

В самобытном ядре своем дореволюционная отечественная психотерапия не была созвучна истинному психоанализу и, приняв в себя от Запада открытие серьезной, сложной патогенной силы бессознательных переживаний, часто преломляла психоанализ более или менее клинически, реалистически, без аутистически-умозритель-ной символики, по-русски (Н. Вырубов, Ю. Каннабих, Н. Осипов). Наша психотерапия первой трети XX века, до запрещения у нас психоанализа, в целом, в основе своей, при свободном широком издании в стране по-русски психоаналитических работ, все же продолжала оставаться традиционно клинической психотерапией.

2. О клиническом мироощущении

Необходимо разъяснить смысл термина "клинический", так как на Западе и у нас он нередко понимается только как относящееся к патологии, к клинике, к клинической картине. "Клинический" (как и "психологический") - это прежде всего сам способ мышле-
ия, исследования - и больного, и здорового человека.

Клиническое мышление родилось, сложилось в давние времена в клинике. Оно есть, по сути дела, реалистическое, естественнонаучное, диа-лектико-материалистическое мышление в медицине. Но такого рода мышление может с успехом жить, работать и в здоровой жизни - в философии, литературе, искусстве. Во всяком случае, клиницист, как правило, остается клиницистом, когда читает роман, смотрит картину художника или общается со случайными попутчиками, оценивая их здоровые характеры как, например, акцентуированные, т.е. подобные определенным психопатическим (шизоидному, психастеническому и т.д.), но в рамках здоровья.

Клиническое мышление в широком смысле - это реалистическое, естественнонаучное мышление с ясным ощущением первичности материи, тела по отношению к духу. При всей, быть может, чеховской духовной тонкости, сложной поэтичности, человек, склонный к реалистическому, клиническому мироощущению, не способен природой своей почувствовать дух без материи.

Например, в картинах типичных русских художников (Тропинин, Саврасов, Левитан, Суриков, Пе-ров), как и в картинах Буше, Ренуара, Моне, мы ясно видим, что сложная, богатая духовность не существует тут без материи, тела. Тело, мозг здесь не сосуд для духа, не "приемник", воспринимающий Духовную программу извне, а "источник" духа, развивающаяся по своим собственным закономерностям Материя-природа.

Так и клинический психотерапевт есть истинный врач (в отличие от психолога) - в том отношении, что он идет к самым сложным духовным переживаниям по дороге Дарвина - от биологии, особенностей материи-сомы, а не от изначального духа, социума. Именно особенности строения тела в широком, кречмеровском смысле предопределяют для него не содержание, но форму душевных переживаний, форму мышления - синтонно-реалистическую, симво-лически-аутистическую и т.д.

При этом, как и художники-реалисты, он способен быть духовным материалистом, т.е. более всего поклоняться духу. И если такой человек религиозен, то для него божественное, как правило, имеет также реалистические, телесно-осязаемые формы, как видим это, например, в картинах Джорджоне, Рафаэля, Поленова или в Библейском альбоме Гюстава Доре. В то же время в картинах (не только религиозного содержания) ху-дожников-"неклиницистов" тело не имеет истинной телесности, оно чувствуется и самим художником как временное пристанище для духа (Боттичелли, Рублев, Борисов-Мусатов).

Для человека, природой своей чувствующего изначальность духа, истинная реальность - не окружающая нас полнокровная действительность, а дух, проникающий к нам из трансцендентного мира символами, иероглифами, во всяком случае абстрактными, бестелесными или телесно-нереальными структурами, так как он нематериален. Этими абстрактными структурами-символами говорят не только аутистичес-кие художники и поэты, но и, например, психоаналитики различных истинно-психоаналитических школ (в отличие от аналитиков-клиницистов, например, таких, как Э. Блейлер и Э. Кречмер).

Истинный психоанализ, как это видится из клинической психотерапии, начинается не с признания могущества бессознательного с необходимостью аналитически-целебно в него погружаться, а с определенной системы символов, определенного психоаналитически-символического, аутистического (в противовес реалистическому) языка (фрейдовского, юнговского, адлеровского, лакановского и т.д.).

Психотерапевт становится, например, психоаналитиком-фрейдистом тогда, когда принимает в свою психотерапевтическую систему и комплекс Эдипа как вездесущий символ и сквозь призму этого образования рассматривает все трудные отношения между детьми и родителями. Для клинициста комплекс Эдипа (неосознанное стремление маленького сына к матери как к первой своей женщине с ревностью к отцу и страхом перед ним, что накажет за это стремление) существует лишь в некоторых случаях, где обусловлен особой конституцией, личностной почвой. И здесь необходима аналитическая терапия, помогающая осознать эту неотреагированную напряженность.

Т.е. это уже не психоаналитическое (символическое-мифологическое) образование, пронизывающее всех людей, а конкретная клиническая, полнокровная реальность, в основе которой - конкретная биология. При этом клинический психотерапевт способен понять свою материалистическую ограниченность, понять, что психоаналитическое мышление насущно, подчас по-своему глубоко отражает жизнь, и оно присуще не только психоаналитикам, но и пациентам, созвучным природой своего духа с той или иной психоаналитической ориентацией. И клинический психотерапевт либо сам пытается помочь таким пациентам клинико-анали-тически (в духе какой-либо психоаналитической системы), либо (что гораздо плодотворнее) направляет пациента к психоаналитику.

3. О российском клиницизме

Итак, всемирно известная уникальность, самобытность русской души, русского научного и художественного творчества - это глубинно-психологическая с благородным переживанием своей неполноценности, но все же чаще реалистическая (чувственно-осязаемая) особенность теплой души Корсакова, Павлова, Толстого, Чехова. Русская философия, думается, именно по этой причине поначалу растворялась в художественных и литературно-критических произведениях (например, в произведениях В. Белинского, А. Герцена, Н. Чернышевского).

Позднее, в конце XIX- начале XX вв. появились у нас одухотворенные религиозные философы-идеалисты (например, В. Соловьев, П. Флоренский, Н. Федоров, С. Франк, Н. Бердяев), но это все в отношении глубины чистой мысли, фило-софски-аутистического анализа есть чудесное серебро в сравнении с западным философским золотом Канта, Гегеля, Ясперса, Хайдег-гера. Это, однако, вовсе не значит, что в России, в российской философии и психотерапии не может появиться великий идеалист. Я только хотел подчеркнуть, что наша национально-психологическая личностная почва исторически более богата (и в интеллигенции, и в народе) естественнонаучным, гуманистически-реалистическим движением души, духа, нежели аутистически-символическим,- в отличие, например, от германской, скандинавской, даже французской личностной почвы.

Реалистический одухотворенный психологизм всегда был нашим истинным золотом.
Покойный Л. Шерток предполагал еще в 1984 г., что наука о бессознательном способна высоко подняться в стране Достоевского (8Ьепо1с Ь., 1984). Известно, что Достоевского многие считают предтечей психоанализа, экзистенциализма. Достоевский впервые в истории человечества так глубоко и подробно погрузился в бессознательное. Но ведь его личностный, свойственный его природе способ исследования, изображения бессознательных душевных движений (даже в пламени его особой религиозности) остается чувственно-осязаемым, конкретно-реалистическим, клиническим, где-то даже слишком земным, едко-материалистическим.

В произведениях Достоевского нет и тени абстрактной, прекрасной в своей элегантной отрешенности-умозрительности символики-иероглифично-сти известных артистических художественных произведений (Джойс, Фолкнер, Гессе) и работ ведущих мировых психоаналитических школ.

Психотерапия осознанием смысла тягостной душевной напряженности есть аналитическое психотерапевтическое воздействие, и оно может быть клиническим, реалистическим по своей структуре. Психоанализ, экзистенциализм - лишь проникнутая определенной аутистической символикой часть аналитической терапии.

4. О клиническом психиатрическом исследовании

Клиническое психиатрическое исследование - в основе своей естественнонаучное исследование душевного состояния человека, исследование органами чувств, личностью врача, с погружением в дифференциальную диагностику, в личностные особенности с врачебным ощущением единства тела и духа при первичной материи, тела по отношению к духу. При этом дух ни в коей мере не понимается как утонченная материя, он нематериален (потому и противопоставляется материи). Физическими приборами исследуется не дух, а только физическая, телесная его основа. Но телесные особенности предопределяют особенности, структуру духовного движения.

Так, синтонная, циклоидная конституция предопределяет реалистичность, экстравертированность мысли и чувства (предопределяет, например, то, что приснившиеся упавшие на землю огорода помидоры обычно не имеют здесь отношения к сексуальности, несут в себе гурманистическое переживание), а ананкастичес-кая конституция предопределяет педантизм и ананказмы. Т.е. особенностями тела (в широком смысле) определяется индивидуальность, личность в ее клиническом понимании. Клиническая оценка душевного состояния человека - не только оценка симптомов, синдромов (это грубый, схематичный клиницизм), но и оценка личностной почвы в ее подробностях, вносящих живую, личностную, нозологическую окраску в симптомы и синдромы (не только психотические, но" и невротические). В основе определенной клинической картины, личностной почвы клиницист всегда видит, чувствует определенную биологическую основу.

5. О клинической психотерапии

Клиническая психотерапия - психотерапия, основывающаяся на клиницизме. Она располагает самыми разнообразными психотерапевтическими воздействиями (вплоть до сложнейших одухотворенно-аналитических, вплоть до глубинно-философского целебного поиска смысла жизни и т.п.), но эти воздействия предопределяются клинической картиной, личностной почвой.

Рассматривая клиническую картину, характерологические радикалы в премор-бидной личностной почве, клиницист обнаруживает во всем этом защитно-приспособительную работу саморазвивающейся природы и по-гиппократовски помогает природе защищаться совершеннее, если может. Клиническая психотерапия на Западе разрабатывалась на базе клинической психиатрии особенно подробно еще в первой трети XX века П. Солье, Э. Кречмером, А. Кронфельдом, Я. Кле-зи, М. Мюллером, Э. Штранским, Ф. Мауцем. Наши первые серьезные клинико-психотерапевтические работы - это работы И. Си-корского (1900), С. Консторума (1935), Н. Иванова (1959). В 1959 г. вышло классическое руководство по клинической психотерапии ("Опыт практической психотерапии") С. Консторума (1890-1950).

Если клиническая психотерапия на Западе после яркого начала своего все более заслоняется к середине XX века и сейчас психоанализом и другими не-клиническими (в нашем смысле) психотерапевтическими направлениями, то у нас это была единственная психотерапия, которая после спада физиологической псевдопавловской волны, со времен хрущевской оттепели еще кое-как развивалась. Это развитие не могло быть поистине полноценным, глубоким, без идеологических и физиологических "рубцов", так как происходило "в собственном соку" и под строгим партийным грубо-материалистическим досмотром.

Не было свободного психотерапевтического экологического пространства, в котором традиционная наша клиническая психотерапия могла бы развернуть плечи в живом взаимодействии с неклиническими психотерапевтическими системами. Такая возможность появилась лишь теперь. Достаточно подробное представление о нашей послеконсторумской, "доперестроечной" клинической психотерапии возможно получить из дополняющих друг друга трех изданий "Руководства по психотерапии" под редакцией В. Рожнова (1974, 1979, 1985).

Клиническая психотерапия сегодня в Западной Европе, в странах немецкого языка, т.е. на родине психиатрического и психотерапевтического клиницизма, сколько могу судить, основательно потеснена психоанализом, экзистенциальной психотерапией, неклиническими когнитивно-поведенческими методами. Но огни клинической психотерапии зажигаются тут и там в калейдоскопически-многогранном психотерапевтическом пространстве США. Клинико-психоте-рапевтическими являются, по существу, например, живые, глубокие работы психиатра Э. Броди (1971) по психотерапии шизофрении. Клиническую психотерапию некоторые американские врачи предпочитают называть "медицинской психотерапией" (8Ьето.Г., 1986, 1988; Мапп О., 1989).

6. О Терапии творческим самовыражением

Этот сложный клинический психотерапевтический метод разрабатывается мною уже более тридцати лет и подробно изложен в 4-х книгах (Бурно М., 1990, 1999, 2000).
Имеется в мире обширная уже литература по терапии творчеством. Однако тщательных работ, излагающих практику этого серьезного лечения в соответствии с особенностями клиники, личностной почвы, найти не удалось.

В основном это - психоаналитически, пси-ходинамически, вообще психологически (в широком смысле), но неклинически ориентированные сообщения, книги о терапии самораскрытием в творчестве (NаитЬиг§ М., 1966; Ргапгке Е., 1977; СИЬкоп О., 1978; 2ууегип§ I., 1979; КгаЮсЬуЦ 5., 1981; Виие1с Е., 1982; Бурковский Г. и Хайкин Р., 1982; Ошйег М., 1989). Принято считать, что о терапии творчеством, искусством возможно говорить лишь на языке психоаналитическом. Так, характерно сравнительно недавнее замечание кельнского профессора П. Риха о том, что "не-психоаналитически ориентированная терапия искусством мало смысла имеет" (КесЬ Р., 1991, 8. 158). В. Кречмер (1958, 1963, 1982) строит свою "синтетическую психотерапию" на клинических принципах отца (Э. Кречмер) и представлениях В. Штерна о персональном сознании, включая основательно в психотерапию культуру как лечебное средство ("Лечение положительными переживаниями и творчеством").

В. Кречмер, однако, принципиально ограничивается здесь общетеоретическими выразительными положениями, не предлагая врачу и психологу какие-либо практические разработки-рекомендации. Терапия творческим самовыражением (с осознанностью своей общественной пользы, с возникновением на этой базе стойкого светлого мироощущения) выросла в поле концепции эмоционально-стрессовой ("возвышающей", обращенной к духовности человека) психотерапии В. Рожнова (1985).

Этот метод весьма эффективен для лечения пациентов с дефензивными расстройствами. "Дефензив-ность" (от ДёГёпБЮ- оборона, защита (лат.)) понимается в клинической психиатрии как противоположное "агрессивности", авторитарности. Существо дефензивности - переживание своей неполноценности, конфликт чувства неполноценности (чувство неполноценности обнаруживается робостью, неуверенностью в себе, застенчивостью, тревожной мнительностью и т.п.) с ранимым самолюбием. Дефензивность свойственна психастеникам, астеникам, многим циклоидам, шизоидам, больным неврозоподоб-ной шизофренией, дефензивность звучит во многих депрессивных расстройствах.

Основной целебный "механизм" творчества

В тревожной напряженности, вообще почти при всяком серьезном расстройстве настроения человек испытывает тягостное чувство неопределенности, нестабильности, аморфности своего "я" - вплоть до мучительных деперсонализационных расстройств. Эта потеря себя и есть, думается, главный, глубинный узел тягостной, патологической душевной напряженности (в сравнении с личностным, пронизанным собственным "я" переживанием-очищением).

Творчество как выполнение любого нравственного дела по-своему, сообразно своей духовной индивидуальности, помогает вернуться к себе самому, яснее, отчетливее почувствовать себя собою, смягчиться душевно, посветлеть, яснее увидеть свой путь, обрести смысл жизни.

Содержательная встреча с самим собой в творчестве, кристаллизация индивидуальности обнаруживается душевным подъемом (творческим вдохновением), и в этом смысле Творчество и Любовь (в самом широком понимании - хотя бы как искренняя доброжелательность к людям) всегда вместе. Но человек творящий направлен к людям, служит им еще и тем, что своей оживленной индивидуальностью заинтересовывает, "заражает" их, побуждает к собственному творчеству. Ведь только духовная индивидуальность делает искусство искусством, вдохновение вдохновением, и только она вечна. Это так и в духовно-идеалистическом, и в духовно-материалистическом (клиническом) понимании.

Существо метода

Однако оживить, "разогреть" в страдающей душе целебные творческие движения часто непросто. Этому весьма способствует, по нашему опыту, посильное клиническое изучение своей хронической депрессивности, своей духовной индивидуальности (склада души), изучение других личностных вариантов (характеров) и того, как именно обычно выражают себя тот или иной душевный склад (характер), та или иная депрессивность в разнообразном творчестве.

Чтобы достаточно осознанно-уверенно идти по своей, особенной общественно-полезной дороге, чувствуя себя собою, с творческим целебным светом в душе, нужно хотя бы в элементах изучить характерологические радикалы - синтонный, аутистический, психастенический и т.д., познав-прочувствовав, что нет "хороших" и "плохих" характеров-радикалов, как нет "хороших" и "плохих" национальностей. Важно ощутить-изучить в себе и в других - и слабости, и силу, ценность (конституционально-тесно связанную с этими слабостями) - для того, чтобы осознать, что для каждого свое (лишь бы это свое было нравственным). По-настоящему глубоко понять себя и других, свое предназначение в жизни возможно, как убежден, лишь в процессе разнообразного творческого самовыражения.

Пациенты в индивидуальных встречах с психотерапевтом, в групповых занятиях (в открытой группе творческого самовыражения - 8-12 чел., 2 раза в месяц по 2 часа) в необходимой для дефензивных людей раскрепощающей, смягчающей душу обстановке "психотерапевтической гостиной" (чай, слайды, музыка, свечи) (ил. Г) и домашних занятиях - познают, изучают собственные душевные особенности, особенности друг друга, особенности известных художников, писателей, философов (опираясь на учение о характерах, на воспоминания об известных людях). Они учатся всячески выражать себя творчески, изучая особенности своей творящей личности среди мировой духовной культуры.

Вот конкретные методики терапии творчеством, переплетающиеся между собой в нашей работе, усиливая друг друга: терапия
1) созданием творческих произведений;
2) творческим общением с природой;
3) творческим общением с литературой, искусством, наукой;
4) творческим коллекционированием;
5) проникновенно-творческим погружением в прошлое;
6) ведением дневника и записных книжек;
7) домашней (по домашнему адресу) перепиской с врачом;
8) творческими путешествиями;
9) творческим поиском одухотворенности в повседневном.

Постепенно, в течение 2-5 лет такой амбулаторной работы пациенты обретают более или менее стойкий вдохновенно-творческий стиль, светлый смысл жизни, в котором освобождаются от своей безысходной душевной напряженности-аморфности.

Возможно и краткосрочное, концентрированное лечение по этому методу в амбулатории или в стационаре с ежедневными занятиями в группе - в течение не менее двух недель. Тогда группы становятся закрытыми. В таких случаях мы рассчитываем хотя бы на повышение-посветление качества душевной жизни на будущее.

При полном, долговременном курсе лечения компенсация или ремиссия обычно малообратимы - в том смысле, что полного возврата к прежним тяжелым дням уже нет, пациенту теперь легче сопротивляться своим расстройствам. Однако, если он прекращает творческие занятия и теряет творческую форму (стиль), нередко наступает ухудшение.

В Терапии творческим самовыражением, так же, как и в гуманистической психологии-психотерапии, человек личностно растет, обогащается-самоактуализируется, обретает смысл жизни, но, в отличие от обходящих стороной типы личности (характера) и клиническую картину подходов Маслоу, Роджерса, Фромма, Франк-ла, несущих в себе убежденность в изначальное™ Духа, духовного,- здесь психотерапевт помогает расти духовно, обрести себя как человека именно аутистического или синтонного, или психастенического и т.д. склада, обрести свойственный своему складу творческий стиль, смысл жизни. Это основывается на теоретическом положении Э. Кречмера (Кге1хсЬтег Е., 1934) о психотерапевтических поисках вместе с пациентом свойственного ему стиля поведения, жизненного поприща - сообразно его конституциональ-ным основам.

Я, конечно, отдаю себе отчет в том, что такая материалистическая приверженность конституции, клинической картине выглядит более приземленно, менее одухотворенно в пси-хологически-аутистическом понимании, нежели гуманистические, экзистенциальные, психоаналитические, религиозные и другие духовно-идеалистические подходы, но этот клиницизм, этот естественнонаучный подход к душе человека есть существо моего психотерапевтического метода, серьезно помогающего россиянам и продолжающего (в чем убежден) отечественную клиническую психотерапевтическую традицию. Клиницизм метода наполняет его тонкой, сложной клиникой, особенно изучением личностной почвы, без чего этот метод невозможен. Пациенты, приобретая элементы клинических знаний, становятся в известной мере клиницистами-психотерапевтами для самих себя.

Терапия творческим самовыражением, духовно-материалистически отправляющаяся в основе своей не от вечного Духа, а от вечной Природы (особенностей конституции, клинической картины) дает возможность пациенту почувствовать себя уникальным самим собой (синтонным, аутистическим и т.д.) в духовной культуре, в жизни (в том числе и через духовное созвучие свое с известными художниками, писателями, философами). Таким образом, подчеркивая по-своему свободу личности, бесценность всего нравственного, человеческого, она может вывести пациента и на свою философски-идеалистическую, религиозную личностную дорогу.

Несколько практических примеров-советов

1. Попросить пациента почитать вслух в группе рассказ-воспоминание, например, о детстве в деревне. Пусть при этом покажет сделанные им уже теперь слайды тех трав и цветов, что и в детстве росли в той деревне. Пусть покажет свои, хотя и неумелые, но искренние рисунки-воспоминания деревенских пейзажей по памяти, рисунок дома, в котором жил. Вот он включает магнитофонную пленку с пением птиц, которое слышал там, кукареканьем, блеяньем овцы и т.д. Пациенты вместе с психотерапевтом стараются проникнуться всем этим, но не для того, чтобы оценить литературное или художественно-фотографическое умение (здесь не литературный кружок, не изостудия!), а для того, чтобы доброжелательно почувствовать в творческом самовыражении товарища его духовную, характерологическую особенность, сравнить со своей особенностью, рассказать и показать в ответ свое на эту тему и подсказать друг другу возможные, свойственные каждому способы творческого (а значит, и целебного) самовыражения.

2. На экране в сравнении - слайды: древнегреческая Кора и древнеегипетская Нефертити. Пациенты стараются "примерить" свое видение мира к синтонному видению мира древнегреческого художника и аутистическому древнеегипетского. Где больше созвучия с художником? Не - что больше нравится, а - где больше меня, моего характера, моего мироощущения? Посмотреть, поговорить о том, как два этих мироощущения продолжаются в картинах известных художников всех времен, в поэзии, прозе, в музыке, в кинематографии, в творчестве товарищей по группе. В чем сила и слабость каждого из этих мироощущений? В чем, в каких делах обычно счастливо находят себя в жизни различные синтонные и аутистичес-кие люди? Чем отличаются от них во всем этом психастенические люди? И т.д.

3. Если "новенькому" поначалу трудно творчески выразить себя, можно попросить его принести в группу несколько открыток с изображением созвучных ему картин художников или с изображениями любимых животных, растений. Или просим почитать в группе вслух стихотворение любимого поэта, включить музыкальное произведение, которое по душе (т.е. как бы про него, как бы он сам написал, если б мог).

4. Психотерапевт участвует в группе собственным творчеством, открывая пациентам свою личность (характер). Например, показывает на слайде, как он сам невольно философически "цепляется" фотоаппаратом за грозовые тучи, символически-аутистичес-ки выражая свое переживание. Или, если он синтонен, показывает своим слайдом природы, как естественно растворяется всем своим существом в окружающей действительности, не противопоставляя себя полнокровию жизни. Или, рассказывая о творческом общении с природой, психотерапевт показывает, как сам чувствует-понимает свою особенность, общаясь с созвучным ему цветком ("мой цветок"). Как именно это общение с цветком (в том числе фотографирование его, рисование, списывание в записной книжке) подчеркивает психотерапевту его собственную особенность.

5. Не следует "загружать" этих неуверенных в себе пациентов отпугивающим "энциклопедическим" обилием информации. Минимум информации, максимум творчества.

6. В процессе творческого самовыражения надо помочь пациентам научиться уважать свою дефензивность. Она есть не только слабость (излишняя тревожность, непрактичность, неуклюжесть и т.д.), но и прекрасная сила, сказывающаяся прежде всего насущными в нашу эпоху тревожно-нравственными размышлениями-переживаниями. Эту свою "силу слабости", которой, кстати, наполнена и удрученная сомнениями дюреровская Меланхолия, важно полезно применить в жизни. Следует помогать пациенту стать как можно более общественно-полезным самим собой - не ломая себя, не пытаясь превратить себя искусственной тренировкой в свою "смелую", "нахальную" противоположность (к чему поначалу так стремятся многие дефензивные страдальцы).

Так, например, в группе творческого самовыражения общими, сердечными усилиями показываем современному Гамлету, что за его житейской непрактичностью, нерешительностью стоит бесценная нравственная щепетильность, способность философски-остроумно осмыслять действительность и рассказывать многим людям о них самих и дивной диалектике жизни - так, как сами они не смогли бы это увидеть, сообразить. Осознав, что храбро-агрессивные, практические дела не есть его удел, что, возможно, дефен-зивными переживаниями в соответствующей обстановке мучились бы и Дарвин, Толстой, Чехов, пусть дефензивный пациент научится уважать это свое дарвиновское, толстовское, чеховское. Утверждаясь в истинной своей ценности, он скорее научится решительнее делать и необходимое практическое дело. Но лишь необходимое практическое.

Я рассказываю в группах, как давным-давно мой школьный товарищ В., одаренный в математике, но робкий, рассеянный, физически хрупкий, неловкий, буквально истязал себя на уроках физкультуры сложными упражнениями, до слез презирая свою "слабость", непрактичность. Уже студентом он продолжал "ломать" себя альпинизмом и вскоре погиб в пропасти. По-видимому, благодаря Терапии творческим самовыражением, В. смог бы прочувствовать и осознать, что свою телесную хрупкость, неловкость возможно даже уважать как неотъемлемую часть душевно-телесной конституции, без которой не было бы его математического дара. Этим и отличается клиническая психотерапия, индивидуализирующая каждый случай,- от психологически-ориентированной психотерапии, которая могла бы потребовать мнением группы превращения Гамлета в уверенного в себе, нерассуждающего храбреца (хотя бы искусственного), заставляя его громко кричать: "Я! Я!! Я!!!".

Терапия творческим самовыражением противопоказана во многих случаях психотической депрессии. Здесь может даже углубиться переживание тоскливой безысходности, отделенности от людей - в яркой обстановке одухотворенного творчества.

7. Заключение

Таким образом, Терапия творческим самовыражением как метод клинической психотерапии не есть просто лечение радостными, творческими переживаниями. Это попытка с помощью специальных одухотворенно-творческих занятий помочь дефензивно-му пациенту проникнуться осознанным чувством духовного, общественно-полезного своеобразия. Конкретно, в жизни, это выражается, например, в том, что на экскурсии в древнем городе человек видит уже не просто белые седые стены, луковицы церквей, а чувствует-осознает в них и в себе самом характерологические особенности предков - суровую мягкость, синтонную, веселую размашистость в духе "московского барокко", застенчивую близость к живой природе (луковица). В зелени возле храма он различает теперь козлобородники, лесную герань, тысячелистник и вдохновенно знает свое отношение к конкретному цветку, к конкретному архитектурному образу ("насколько это близко, насколько все это подчеркивает мне меня самого, мой собственный путь в жизни"). Это повседневное творческое самовыражение внешне несколько напоминает "бытие" (в противовес "обладанию") в том духе, как мыслит это Фромм. В отличие от Фромма, понимаю суть бытия, творческого бытия духовно-материалистически: человек не "выбирается" к абсолютной (в сущности, божественной) свободе из своего "я", а свободно-нравственно, общественно-активно живет своим собственным "я", конкретно-реалистически изучая его.

Продолжение публикации Главы I "О существе терапии творческим самовыражением" в следующем номере.

российский клинико-психотерапевтический метод-школа - в отличие от терапии творческим самовыражением, терапии творчеством (Creative therapy) в широком, западном, понимании (как вспомогательная терапия, "главным образом, в рамках общего лечебного плана с учетом психоаналитической концепции", I. Bonstedt-Wilke, U. R?ger, 1997). Т. т. с. Б. привносит конкретные занятия целебным творчеством, духовную культуру в естественнонаучную традиционную российскую клиническую психотерапию А. И. Яроцкого (1866-1944) и С. И. Консторума (1890-1950). В отличие от арт-терапевтических, экзистенциально-гуманистических и религиозных подходов Т. т. с. Б. предполагает природную, телесную основу в самых сложных движениях души и отправляется в своих психотерапевтических воздействиях не от Духа, а от Природы. (Бурно М. Е. Терапия творческим самовыражением, 1999; Бурно М. Е. Клиническая психотерапия, 2006; Бурно М. Е., Добролюбова Е. А. (ред.). Практическое руководство по Терапии творческим самовыражением, 2003). Психотерапевтом исследуется защитно-приспособительная работа природы, более или менее понятным клиницисту языком начертанная в клинической картине, в личностной почве, чтобы помочь стихийным природным силам совершеннее защищаться от вредоносных внешних и внутренних воздействий. Например, деперсонализационное страдание понимается как защитно-приспособительная неестественность чувствования, переживания ("чувствую, переживаю не по-своему, например, немею душой"), смягчающая душераздирающую тоску. Это стихийное несовершенство природной защиты поправляется, по возможности, психотерапевтическим творчеством, помогающим пациенту чувствовать себя собою, посветлеть в творческом вдохновении. Теоретическая основа метода - положение П. Б. Ганнушкина (1933) о "жизненной компенсации психопатов" и "мягких шизофреников и эпилептиков" (выявление или невыявление данной патологии в зависимости "от внешних воздействий, от их суммы, от их содержания") и подобные, созвучные Ганнушкину, размышления Э. Кречмера (1934) с последующим выводом о том, что "здесь лежат психотерапевтические задачи". Речь идет о кречмеровской психотерапевтической концепции - "созидание личности по ее конституциональным основным законам и активностям" (E. Kretschmer, 1975). Т. т. с. Б. вышла из психиатрии и показана для разнообразных пациентов с болезненным переживанием неполноценности с чувством своей вины, несостоятельности (патологическая дефензивность (пассивная оборонительность) - в противовес агрессивности). Однако особенно в последние годы, метод стали применять для лечения душевно здоровых соматических, неврологических пациентов с дефензивными особенностями характера, для помощи здоровым дефензивным детям (в школе, в детском саду) и т. д. Существо метода. Пациент или здоровые люди с дефензивными трудностями под руководством психотерапевта изучают элементы клинической психиатрии, характерологии (в том числе, характеры художников, ученых), элементы психотерапии, естествознания в разнообразном творческом самовыражении, дабы обрести свое, поднимающее из "каши" переживаний целительное осмысленное творческое вдохновение. Обрести себя как уникальную, но все же, сообразно природе своей, аутистическую, психастеническую, синтонную, полифонически-шизотипическую и т. д. личность. Природные характеры, симптомы болезни понимаются здесь не как "бирки", а как важные природные ориентиры (наподобие, например, мужской или женской, юношеской или стариковской природной душевной особенности), помогающие найти тропинку в свою творческую аутистическую, психастеническую и т. д. неповторимость, свою Любовь и свой Смысл. Подобно тому, как студент консерватории, по совету преподавателя исполняя какое-то любимое музыкальное произведение так, как исполняет его душевно созвучный ему музыкант, приходит из подражания к своей, словами Равеля, "бессознательной неточности". Практика метода. Индивидуальные психотерапевтические встречи, творческие домашние задания, группа творческого самовыражения в камерной обстановке психотерапевтической гостиной, реалистический психотерапевтический театр. Конкретные методики терапии творчеством, переплетающиеся между собой: 1) терапия созданием творческих произведений; 2) терапия творческим общением с природой; 3) терапия творческим общением с литературой, искусством, наукой; 4) терапия творческим коллекционированием; 5) терапия проникновенно-творческим погружением в прошлое; 6) терапия ведением дневников и записных книжек; 7) терапия перепиской с психотерапевтом; 8) терапия творческими путешествиями; 9) терапия творческим поиском одухотворенности в повседневном. "Творческий" - означает здесь всюду познание-поиск себя аутистического, психастенического и т. д. в общении с искусством, природой и т. д. с целью обрести свою вдохновенно-творческую неповторимую жизненную дорогу. Долгосрочная Т. т. с. Б. продолжается 2-5 лет, краткосрочные варианты метода - от недели до 4-х месяцев. Идеал терапевтической эффективности - формирование творческого стиля жизни: возможности обретенными способами приводить себя в состояние творческого вдохновения, способность подолгу жить в состоянии вдохновения. Т. т. с. Б. бесконечно развивается вместе с клинической психиатрией, характерологией, искусством, всеми областями духовной жизни, из которых метод выбирает необходимый ему материал, преломляя его клинико-психотерапевтически. Подобно тому как хирургия преломляет клинически по-своему все новые и новые технические открытия.

ТЕРАПИЯ ТВОРЧЕСКИМ САМОВЫРАЖЕНИЕМ БУРНО

Разработана М. Е. Бурно (1989, 1990) и предназначена главным образом для пациентов с дефензивными расстройствами без острых психотических нарушений (т. е. с тягостным переживанием своей неполноценности). Это довольно сложный, долгосрочный (2-5 лет и более) метод. М. Е. Бурно (1993) предложил также методику краткосрочной терапии творческим рисунком.

Название Т. т. с. Б. указывает на связь этого метода с терапией творчеством (creative therapy, arts therapy), но одновременно автор отмечает и его своеобразие: 1) проникнут тонким клиницизмом, т.е. сообразуется с клинической картиной и проявляющимися в ней защитными силами пациента; 2) направлен на обучение больного приемам целебного творческого самовыражения с осознанием общественной полезности своего труда и своей жизни в целом. Цель метода - помочь больному раскрыть свои творческие возможности вообще, и прежде всего в своей профессии. Метод - практическое выражение концепции эмоционально-стрессовой психотерапии Рожнова, возвышающей, одухотворяющей личность, обращенной к духовным ее компонентам.

Т. т. с. Б. возникла на базе многолетней работы автора с пациентами, страдающими психопатией и малопрогредиентной шизофренией с дефензивными проявлениями (пассивно-оборонительным реагированием, тревожным переживанием своей неполноценности). Имеется также опыт ее использования при алкоголизме, семейных конфликтах как в лечебных, так и в психогигиенических и психопрофилактических целях.

Основные приемы Т. т. с. Б.: 1) создание творческих произведений (сочинение рассказов, рисование, фотографирование, вышивание и др.) на уровне возможностей больного с целью выражения особенностей его личности; 2) творческое общение с природой, в процессе которого пациент должен стараться почувствовать, осознать, что именно из окружающего (ландшафт, растения, птицы и др.) ему особенно близко и к чему он равнодушен; 3) творческое общение с литературой, искусством, наукой (речь идет об осознанных поисках среди различных произведений культуры близкого, созвучного больному); 4) коллекционирование предметов, соответствующих или, напротив, не соответствующих индивидуальности пациента, с целью познания им особенностей собственной личности; 5) погружение в прошлое путем общения с предметами своего детства, рассматривания фотографий родителей, предков, изучения истории своего народа или человечества в целом для более глубокого осознания собственной индивидуальности, своих "корней" и своей "неслучайности" в мире; 6) ведение дневника или иного рода записей с включением в них элементов творческого анализа тех или иных событий, произведений искусства и науки; 7) переписка с врачом, письма которого носят психотерапевтический характер; 8) обучение "творческим путешествиям" (в том числе прогулкам по улицам или за город) с целью выявления отношения больного к окружающему и формирования его способности к анализу этого отношения на основе познания собственной личности; 9) обучение творческому поиску одухотворенного в повседневном, необычного в обычном.

Перечисленные методики в процессе лечения часто переплетаются между собой в соответствующей индивидуальной и групповой разъяснительно-воспитательной работе психотерапевта. Реализуются они в условиях психотерапевтической обстановки - в специальной гостиной, которая освещена неярким светом, где тихо играет музыка, подается чай и имеется возможность показывать слайды, демонстрировать работы больных.

Т. т. с. Б. проводится в 2 этапа. 1-й этап - самопознание, в процессе которого больной изучает особенности собственной личности и болезненных расстройств (на основе посильного исследования других человеческих характеров и пр.). Продолжительность этого этапа - 1-3 месяца. 2-й этап - познание себя и других с помощью указанных выше методик: продолжительность его - 2-5 лет.

Бурно рекомендует следующие формы работы: 1) индивидуальные беседы (первые 1-2 года от 2 раз в неделю до 1 раза в 2 месяца, а потом еще реже); переписка врача с больным (от нескольких писем в месяц до нескольких в год, в которых обсуждаются вопросы, имеющие отношение к творчеству пациента и его болезненным переживаниям); 2) домашние занятия больных (изучение художественной и научной литературы), создание творческих произведений и др.); 3) вечера, собрания психотерапевтической группы (по 8-12 человек) в психотерапевтической гостиной с чтением вслух написанных больными произведений, демонстрацией слайдов, обсуждением работ пациентов (2 раза в месяц по 2 часа). На одном и том же этапе лечения могут сочетаться различные психотерапевтические приемы Т. т. с. Б. с другими видами психотерапии и лекарственными средствами.

Подчеркивая клиническую ориентацию своего метода, автор дает рекомендации относительно ее ведущей направленности при различных видах психопатий и малопрогредиентной шизофрении с дефензивными проявлениями. Так, психастенические психопаты в соответствии со своими особенностями обычно нуждаются в достаточно подробной научно-лечебной информации, астенические психопаты - в проявлении искренней врачебной заботы, циклоидные личности - в ободряющих, юмористически-оживляющих воздействиях, в вере в своего врача. Шизоидным личностям следует помочь применить свойственную им аутистичность в разного рода полезных занятиях (математике, философски-символическом художественном творчестве и пр.). При лечении больных с эпилептоидной психопатией особое внимание должно быть обращено на нравственную реализацию дисфорической напряженности; одобряя честность и бескомпромиссность таких пациентов, необходимо дружески подсказывать им, что в жизни они добьются гораздо большего, если постараются быть более снисходительными к человеческим слабостям других. Больным с истерическим складом личности следует помочь найти признание со стороны других людей в условиях, когда им предоставляется возможность для чтения вслух, участия в самодеятельных спектаклях, создании художественных произведений, но одновременно важно подводить их к пониманию необходимости дифференцировать эту деятельность с поведением в обыденной жизни (учить хотя бы "играть" скромность). В психотерапевтической работе с больными малопрогредиентной шизофренией с дефензивными проявлениями необходимы мягкая активизация их возможностей, побуждение к творчеству как при индивидуальной работе, так и в группах (на базе сложившегося эмоционального контакта больного с врачом).

Особого внимания заслуживают указания автора о том, что недостаточно, а порой и вредно просто призывать пациентов рисовать, фотографировать или писать. Важно постепенно подводить их к этим занятиям, побуждая собственным примером, примером других пациентов, используя взаимный интерес членов психотерапевтической группы к творчеству друг друга, а также обсуждая вопрос о созвучии их переживании содержанию создаваемых ими произведений или произведений известных живописцев и писателей.

Несколько практических советов:

1. Попросить пациента почитать вслух в группе рассказ-воспоминание, например о детстве в деревне; пусть при этом он покажет сделанные им теперь слайды тех трав и цветов, что росли в его деревне в детстве; пусть покажет свои, хотя и неумелые, но трогающие искренностью рисунки-воспоминания деревенских пейзажей, дома, в котором жил; пусть включит магнитофонную запись пения птиц, которых слышал там, и т. д. Пациенты вместе с психотерапевтом стараются проникнуться всем этим, но не для того, чтобы оценить литературное или художественно-фотографическое умение (здесь не литературный кружок, не изостудия!), а для того, чтобы почувствовать в творческом самовыражении пациента его духовное, характерологическое своеобразие, сравнить со своими особенностями, рассказать и показать в ответ что-то свое на эту же тему, подсказать друг другу возможные, свойственные каждому способы творческого (а значит, и целебного) самовыражения.

2. На экране в сравнении - слайды: древнегреческая Кора и древнеегипетская Нефертити. Пациенты стараются "примерить" свое видение мира к синтонному видению мира древнегреческого художника и аутистическому - древнеегипетского. Где больше созвучия с художником? Не просто - что больше нравится, а где больше меня, моего характера, моего мироощущения. Посмотреть, поговорить о том, как два этих мироощущения продолжаются в картинах известных художников всех времен, в поэзии, прозе, музыке, кинематографии, творчестве участников группы; в чем сила и слабость каждого из этих мироощущений; в чем, в каких делах обычно счастливо находят себя в жизни различные синтонные и артистические люди; чем отличаются от них во всем этом психастенические пациенты и т. д.

3. Если впервые появившемуся пациенту поначалу трудно творчески выразить себя, можно попросить его принести в группу несколько открыток с изображением созвучных ему картин художников или любимых животных, растений; можно предложить прочитать в группе вслух стихотворение любимого поэта, включить музыкальное произведение, которое по душе (т. е. как бы про него, как бы он сам написал, если б мог).

4. Психотерапевт участвует в группе собственным творчеством, открывая пациентам свою личность (характер). Например, он показывает на слайде, как сам невольно "цепляется" фотоаппаратом за зловещие облака, символически-аутистически выражая свои переживания; или, если он синтонен, демонстрирует слайды с изображением природы, то, как естественно растворяется он в окружающей действительности, не противопоставляя себя полнокровию жизни; или, рассказывая о творческом общении с природой, показывает, как он сам чувствует, понимает свою особенность, душевно общаясь с созвучным ему цветком ("мой цветок"), как именно это общение с цветком (в том числе фотографирование его, рисование, описывание в записной книжке) подчеркивает его своеобразие.

5. Не следует загружать неуверенных в себе пациентов отпугивающим энциклопедическим обилием информации - минимум информации, максимум творчества.

6. В процессе творческого самовыражения надо помочь пациентам научиться уважать свою дефензивность. Она является не только слабостью (излишняя тревожность, непрактичность, неуклюжесть и т. д.), но и силой, выражающейся прежде всего в так необходимых в наше время тревожно-нравственных размышлениях и переживаниях. Эту свою "силу слабости", которой наполнена и удрученная сомнениями дюреровская меланхолия, важно и полезно применить в жизни. Следует помогать пациенту становиться более полезным обществу, не ломая себя, не пытаясь искусственно превращать себя в свою "смелую", "нахальную" противоположность (к чему поначалу так стремятся многие дефензивные больные).

Так, например, в группе творческого самовыражения общими усилиями показываем "современному Гамлету", что за его житейской непрактичностью, нерешительностью стоит бесценная нравственная щепетильность, способность философски, остроумно осмыслять действительность и рассказывать многим людям о них самих и дивной диалектике жизни так, как сами они не смогли бы. Осознав, что храбро-агрессивные, практические дела не есть его удел, что, возможно, дефензивными переживаниями в соответствующей обстановке мучились бы и Дарвин, и Толстой, и Чехов, дефензивный пациент станет уважать это свое "дарвинское, толстовское, чеховское". Утверждаясь в истинной своей ценности, он скорее научится решительнее заниматься необходимым практическим делом.

Можно привести пример, как пациент, одаренный математик, но робкий, рассеянный, физически хрупкий, неловкий, буквально истязал себя на уроках физкультуры сложными упражнениями, до слез презирая свою слабость, непрактичность. Будучи студентом, он продолжал "ломать" себя, занимаясь альпинизмом, и вскоре погиб, сорвавшись в пропасть. По-видимому, с помощью Т. т. с. Б. он смог бы прочувствовать и осознать, что его телесную хрупкость, неловкость можно даже уважать как неотъемлемую часть душевно-телесной конституции, без которой не было бы его математического дара. Автор метода М. Е. Бурно подчеркивает, что в этом он видит отличие подлинно клинической психотерапии, индивидуализирующей каждый случай, от психологическо-ориентированной, при которой могла бы возникнуть ситуация превращения Гамлета в нерассуждающего храбреца (хотя бы по мнению группы).

Т. т. с. Б. может применяться как в стационаре, так и амбулаторно, в условиях поликлиники, а также диспансера, в клубах трезвости, в кабинетах эстетотерапии (в санаториях), при работе с группами риска (страдающие алкоголизмом). Кроме того, этот метод может занять существенное место в системе реабилитации психически больных. Т. т. с. Б. противопоказана лицам с тяжелой депрессией с суицидальными мыслями. В этом случае в обстановке одухотворенного творчества может даже углубиться чувство тоскливой безысходности, отдаленности от людей.