Трапезы Иисуса Христа

Трапезы в Евангелиях — эта тема может показаться малозначимой лишь на первый взгляд. Еда и всё, что с ней связано, играли важнейшую роль в древней культуре: начиная от посева и приготовления хлеба до самих застолий. Если приглядеться, окажется, что тема еды буквально не сходит со страниц Евангелия, создавая важный контекст для многих известных евангельских отрывков. Можно вспомнить различные притчи, например, притчу о званых на вечерю (Лк. 14. 16-24), о брачном пире (Мф. 22. 1-14), о друге, пришедшем в полночь (Лк. 11. 5-8), о закваске (Мф. 13. 33), центральное прошение о хлебе в молитве «Отче наш», чудеса насыщения 5000 и 4000 человек, трапезы мытарей с Иисусом и, наконец, Тайную Вечерю. Особенно часто мотив трапезы повторяется в Евангелии от Луки, еда так или иначе появляется там в каждой главе, иногда в довольно неожиданных местах. Например, воскресив дочь Иаира, Иисус первым делом распоряжается, чтобы ей дали есть.

Говоря о причинах такого внимания к сфере пищи, можно указать на несколько моментов. Во-первых, трапеза являлась важнейшим социокультурным явлением средиземноморского мира. Принимая гостей за столом, хозяин не только выполнял долг гостеприимства (которым славится Восток и поныне), но вносил свой вклад в укрепление социальной структуры. Застолье представляло из себя мероприятие, задачей которого было не столько удовлетворение голода и даже не простое общение, но демонстрация определённого положения хозяина и гостей (что подчёркивалось строгой системой рассадки), налаживание связей, своего рода «реклама», подтверждение своего статуса[1]. Эти застольные традиции подвергаются довольно радикальной критике со стороны Иисуса; Он призывает занимать последние места за столом, звать нищих вместо соседей и родственников и др. Подробнее мы рассмотрим эту тему ниже.

Во-вторых, Иисус проповедовал в мире, где голод был частым гостем за столом, например, среди галилейских крестьян и рыбаков. Весь жизненный труд простого человека был направлен на то, чтобы обеспечить себя и свою семью пропитанием. Проблема голода часто звучит в Евангелии; голодным людям посвящена даже заповедь блаженства: «блаженны алчущие ныне, ибо вы насытитесь» (Лк. 6. 21). Эта идея начинает звучать ещё в первой главе Лк. в песне Девы Марии: «алчущих исполнил благ» (Лк. 1. 53).

Итак, обращение Иисуса к теме еды совершенно закономерно. Невозможно не упомянуть также, что эта тема выходит за границы евангельских сюжетов, проявившись ярким образом в раннехристианских агапах — ужинах любви.

Царство Божие

Помимо уже перечисленного, существует главная причина, почему изучение евангельских трапез так важно: оно является ключевым для понимания мессианской вести Иисуса. Дело в том, что трапеза, пир является самой яркой евангельской метафорой объявленного Царства Божия.

Здесь необходимо сделать короткое отступление о том, что такое «Царство» в Евангелии. «Хорошая новость» («благая весть» или, собственно, «евангелие» по-гречески), которую принёс Христос, заключалась в вести о наступлении Царства Бога. В начале Евангелия от Марка говорится: «Пришёл Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царства Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царство Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1. 14-15), другими словами: поверьте в эту «благую новость»!

Важно отметить, что понятие «Царство Божие» в Евангелии лежит одновременно в двух временных плоскостях. С одной стороны, это ожидаемое в будущем эсхатологическое (от слова «эсхатон» — «конец») Царство, которому будет предшествовать справедливый суд. С другой стороны, Царство уже здесь и сейчас начинает реализовываться, как бы «прорываясь» в нашу действительность, причём сами люди оказываются причастны к осуществлению этого Царства. Можно вспомнить такие строки: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк. 17. 21); «Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царство Божие» (Лк. 11. 20) или многочисленные притчи, где речь идёт о Царстве как присутствующем в настоящий момент (притча о сеятеле), им даже можно обладать (о жемчужине, о сокровище на поле).

 Такую амбивалентность понимания Царства, как будущего и как настоящего, можно увидеть и в значении трапез. С одной стороны, их можно рассматривать как метафору грядущего пира, с другой стороны, они сами являются реализацией, уменьшенной моделью Царства в настоящем. Рассмотрим эти два плана поочерёдно.

Эсхатологический пир

Что касается плана будущего, то представление об эсхатологическом пире существовало в иудаизме до Иисуса Христа. Наиболее известный и ранний текст — в книге Исайи.

«На этой горе Господь Воинств устроит для всех народов пир обильный, со старым вином! Там будут сытные, жирные яства и старые, процеженные вина. На этой горе Господь уничтожит покрывало, накрывшее все народы, завесу, окутавшую все племена, — уничтожит смерть навеки! Тогда Владыка Господь утрет слёзы со всех лиц, на всей земле Он избавит Свой народ от позора. Это сказал Господь». (Ис. 25. 6-8). Другой известный текст — притчи Соломона. «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: «кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумному она сказала: «идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума». (Притч. 9. 1-6).

Представление о грядущем пире разделяла и иудейская секта ессеев, современная Иисусу. Рукопись из Кумрана, называемая «Две колонки», описывает торжественный ритуал будущего пира, на котором будут присутствовать только люди без физических пороков, а увечные допущены не будут (такое ограничение обычный иудейский закон применял только кандидатам в священники[2], а ессеи расширили это правило на весь народ), и каждый займёт строго определённое место[3]. Любопытно, что такое представление прямо противоречит евангельскому, где именно больные и калеки становятся неотъемлемой частью Царства.

В Евангелии один из самых драматичных моментов, где указывается грядущий пир, это последние слова Иисуса на Тайной вечере: «Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием» (Мк. 14. 25). Иисус, зная, что это — его последняя трапеза перед казнью, верит, что в следующий раз он возляжет уже в Царстве Божием, когда оно придёт в полной силе. Другое известное изречение в Евангелии: «многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Мф. 8. 11) – имеется в виду возлежание на трапезе.

Наиболее полно тема эсхатологического пира раскрывается в притчевом материале. Стоит перечислить притчи: о званных на вечерю, о брачном пире, о десяти девах, притчу о блудном сыне.

Говоря об апокалиптическом настрое, стоит упомянуть ещё один образ, как кажется, противоположный Царству: жестокая картина «анти-пира», который будет означать завершение периода ожидания. Это изречение: «где будет труп, там соберутся орлы» (Лк. 17. 37), и цитата из книги Откровения:

«И я увидел одного ангела, стоящего на солнце, и он прокричал голосом великим, говоря всем птицам, летящим высоко в небе: придите, соберитесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать плоть царей и плоть тысяченачальников и плоть сильных, и плоть коней и сидящих на них и плоть всех, как свободных, так и рабов, и малых и великих». (Откр. 19. 17-18).

Однако, в этом направлении сложно что-либо утверждать.

Трапезы как предвкушение грядущего Царства

Поскольку Иисус разворачивает плоскость будущего Царства в сегодня (как мы показали выше), то Его застолья становятся не только метафорой, но и реальностью Царства. Примером служит ответ на вопрос фарисеев, почему ученики Иоанновы и фарисейские постятся часто, а ученики Иисуса едят и пьют? Иисус отвечает в терминологии брачного пира, о котором говорится в настоящем времени: «можете ли заставить сынов чертога брачного поститься, когда с ними жених?» (Лк 5:33-35).

Если рассматривать застолья, которые практиковал Иисус, как модель будущего Царства, появляется животрепещущий вопрос о контингенте этого Царства: кто с точки зрения Иисуса войдёт в него?

Ответ, который Иисус давал своими действиями, был скандальным и вызывал возмущение. Он устраивал трапезы с грешниками и делал это, судя по всему, регулярно. Об этом можно говорить, как об историческом факте, потому что указания на застольное общение с грешниками есть в разных евангельских ситуациях и в разнородном материале: действиях, речениях, притчах.

Во-первых, в Евангелии есть неоднократные обвинения Иисуса на этот счёт.

1. Трапеза с мытарем Левием: «Книжники же и фарисеи роптали и говорили ученикам Его: зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками? Иисус же сказал им в ответ: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию».[4] (Лк. 5. 30-32).
2. Перед притчами о потерянной овце, потерянной драхме и блудном сыне: «Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними». (Лк. 15. 1-2).
3. Обвинение в пересказе самого Иисуса: «Ибо пришел Иоанн Креститель: ни хлеба не ест, ни вина не пьет; и говорите: в нем бес. Пришел Сын Человеческий: ест и пьет; и говорите: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам». (Лк. 7. 33-34).

Во-вторых, в Евангелии описаны две такие трапезы: с мытарем Левием (Матфеем), и с начальником мытарей Закхеем; причем на этих трапезах присутствовали и другие мытари. Стоит отметить, что мытарь – это не чиновник, а собирающий подати на захватническое государство (Римскую империю), занятие предательское и нечестное, так как они брали себе процент. Поэтому слово «мытарь» фактически означало «грешник». Иисус садился за стол с грешниками, не требуя с них предварительно никакого покаяния, а лишь готовность принять самого Иисуса! В случае с Левием остается неясным, принёс ли он какое-то покаяние перед обществом за своё мытарское занятие или просто последовал за Иисусом (и этого было достаточно, чтобы его принять). На ужине с Левием присутствовали другие мытари, и в отношение их не сказано даже, оставили ли они свою профессию или продолжили?[5] В истории с Закхеем присутствует акт его публичного покаяния, обещание «воздать вчетверо» обиженным, однако, важно подчеркнуть, что это было его свободное желание, а не требование Иисуса – Он на тот момент уже находился в его доме.

Иисуса окружали и другие грешники, которым не было места в порядочном иудейском обществе, в том числе проститутки, не раз упоминаемые в Евангелии[6]. Они также участвовали в застольях с Иисусом. Интересно было бы представить состав участников двух «массовых» обедов – насыщения 5000 и 4000 человек (которые в силу их масштабности также можно рассматривать как имеющие отношение к мессианскому пиру). Исходя из общей картины контингента окружавших Иисуса, там наверняка были люди, которых общество классифицировало как «грешников».

В-третьих, можно вспомнить три сходные притчи из Евангелия от Луки о потерянном и найденном, во всех – скрыто или явно содержится идея пира. В притче о потерянной овце (Лк. 15. 3-7) хозяин, нашедший её, зовёт друзей и соседей порадоваться с ним. Вряд ли ошибочным будет предположить, что эта радость была разделена с друзьями за столом. В притче о потерянной драхме (Лк. 15. 8-10) женщина, нашедшая её, также собирает подруг и соседок, вероятно, за стол. В заключительной притче этой серии – о блудном сыне (Лк. 15. 11-32) – ситуация пиршества присутствует уже открыто. Обратим внимание, что во всех трех притчах причиной радостного пиршества является то, что (или кто) было потеряно и потом нашлось. Именно ради блудного сына отец закалывает откормленного телёнка, чего он не делал для «хорошего» сына.

Поскольку трапеза — образ Царства, застолья Иисуса с грешниками могли быть обещанием их принятия в Царство. Вероятно, Иисус был готов принять грешников в Царство сразу же, не ставя условием искупление ими своих грехов. Единственным условием было лишь принятие его вести о Царстве и готовность следования. В этом заключалась новизна и оскорбительность вести Иисуса.

Очевидно, что это не нравилось фарисеям, и было едва ли не ключевой причиной конфликта с ними.

Итак, Иисус провозгласил Царство для грешников. Застолья, предвосхищавшие мессианский пир, были упреждающим указанием на то, что грешники станут его участниками. На самом деле, можно увидеть эту мысль и вне контекста трапез, например: «мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» (Мф. 21. 31).

Весть к «последним»

Важный принцип, проходящий красной нитью через всё Евангелие: «последние будут первыми, а первые последними». Выше было много сказано о грешниках, однако они – лишь одна из категорий этих «последних». Царство Бога распахнёт свои двери для всех несчастных, находящихся внизу общества. Сюда относятся те, кто имел мало прав, был обездолен: нищие, вдовы, слепые, хромые, прокажённые и просто несчастные люди. Весть об этом и должен был принести Мессия, согласно некоторым представлениям.

Эта идея содержится ещё в книге Исайи: «На мне — дух Владыки Господа, Господь меня избрал! Он отправил меня — нести радостную весть обездоленным, исцелять сокрушенных сердцем, пленникам возвещать свободу, узникам — освобожденье, возвещать год Господней милости, день Бога нашего — день отмщения, утешить скорбящих, позаботиться о тех, кто скорбит на Сионе: даровать им головную повязку — вместо пыли, умащенье радости — вместо скорби, одеянье хвалы — вместо унынья». (Ис. 61. 1-3).

Этот взгляд на Мессию, как на того, кто восстановит социальную справедливость, подтверждается в Евангелии. Главным доказательством своего мессианства Иисус считал именно дела, направленные на несчастных: «слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мёртвые воскресают, нищим благовествуется[7]» (Лк. 7. 22).

Нельзя не упомянуть и заповеди блаженства. К слову, у Луки их – лишь четыре, и все они посвящены «последним»: блаженны нищие, блаженны голодные, блаженны плачущие, блаженны, когда вас ненавидят (см.: Лк. 6. 20-23).

Возвращаясь к теме трапез, мы видим, что Иисус часто делил стол с простыми людьми, которые были в основной массе бедными; среди них были и по-настоящему несчастные люди, калеки, о которых древнее общество отнюдь не проявляло такой заботы, как современное. Любимым местом пребывания Иисуса в Галилее был город Капернаум (наиболее упоминаемый город во всём Евангелии). На самом деле, это практически деревня по современным меркам – не более 1000 человек. В этом довольно бедном поселении Иисус неоднократно садился за стол с местными жителями, рассказывая им о предстоящем Царстве. Это должно было выглядеть парадоксально со стороны.

Любопытно, что при всей конфронтации Иисуса с фарисеями, в Евангелии содержится описание также трёх трапез в домах фарисеев. Однако, эти трапезы заканчивались спорами о «последних», которых Иисус защищал и говорил, что они более достойны. Удивительно, что фарисеи приглашали Его после этого вновь за стол.

На трапезе в доме фарисея Симона произошёл инцидент, связанный с блудницей, помазавшей ноги (Лк. 7. 36-50). Иисус ставит её за этот поступок выше хозяина, в доме которого он находился.

Другая трапеза по приглашению фарисея превратилась в скандал: Иисус яростно обличал лицемерие и провозгласил своим сотрапезникам фарисеям многократное «горе вам» по разным поводам (Лк. 11. 37-54). Закончилась эта трапеза тем, что Иисуса хотели подловить в словах, чтобы составить обвинение.

Ещё одна трапеза в доме начальника фарисейского также не обошлась без обличения (Лк. 14. 1-24). Во-первых, Иисус произносит поучение о первых и последних местах, призывая занимать последние места за столом, чтобы занявший почётное место не оказался в стыдной ситуации, когда придётся уступить место кому-то более важному. И это поучение – не просто «правило хорошего тона». В средиземноморской культуре того времени рассадка была тщательно изучена и регламентирована. Место за столом, в зависимости от близости к хозяину, было рекламой статуса. Собственно, задачей трапезы и была реклама общественного положения гостей и укрепление социальной иерархии. Поэтому поиск почётного места за столом – это нормальное поведение, напоминающее современное представление о карьерном росте. Когда Иисус ниспровергает общие правила по рассадке за столом, Он разрушает привычный мир древнего Средиземноморья, переворачивая социально сконструированную реальность, предлагая скандальную альтернативу.

Следующее поучение, которое Иисус адресовал хозяину дома, пригласившему его на трапезу, звучит ещё более революционно: «Когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния. Но, когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных» (Лк. 14. 12-14). В современном обществе, которое поощряет благотворительность, заботу об инвалидах и помощь бедным, бездомным (такие занятия стали даже модными) – в современном обществе предложение Иисуса звучит хотя и смело, но не настолько радикально.

Следует учесть, что в древнем мире важным элементом стабильности была «этика взаимности»: система взаимных подарков и обязательств. Давая подарок, человек получал нечто и взамен, а принимая приглашение на обед, человек брал на себя неписанное обязательство предоставить позднее сопоставимое приглашение. Привилегированные никогда не подумали бы пригласить бедняков; даже если богатый человек хорошо относился к нищему, пригласить его за свой стол было странным делом. Вот три причины, почему этого не делали: во-первых, приглашение бедняка за стол ставило под угрозу статус самого хозяина; во-вторых, это было бы абсолютно бесполезное приглашение, поскольку отсутствует интерес взаимности (хозяин не заслужит ни почёт, ни ответное приглашение); в-третьих, такое приглашение поставит в неловкое положение самого бедняка, так как он не сможет ответить взаимностью. По социальному протоколу бедняк должен был отклонить неуместное приглашение.

Предложение Иисуса звать бедных вместо друзей и родственников – будь оно принято всеми – снимает социальные границы и ценности взаимовыгоды. Трудно переоценить последствия такой практики: это была бы деконструкция отношений и социальных категорий.

В ответ на призыв Иисуса звать бедных и больных, один из возлежащих сказал: «блажен, кто вкусит хлеба в Царстве Божием!» (Лк. 14. 15). Удивительно, как легко перекинулся мостик от обсуждения обычного застолья к грядущему пиру в Царстве! И вновь это даёт нам повод убедиться, что в Евангелии тема трапезы всегда имеет отражение в зеркале эсхатологии. Иисус подхватывает возглас возлежащего и произносит притчу о званых на вечерю, в которой представляет модель Царства: все званые гости откажутся от участия в нём, а набранные с улиц и переулков города «нищие, увечные, хромые и слепые» станут гостями, «ибо много званых, но мало избранных» (Лк. 14. 24).

Выводы

Итак, Иисус постоянно декларирует другие, отличные от принятых в обществе, ценности: Бог ценит смиренных. «Последние» люди – самые главные люди в Царстве Божием. На первых ролях оказываются такие персонажи притчей, как блудный сын, потерявшаяся овца, мытарь (из притчи о мытаре и фарисее), Лазарь (из притчи о богаче и Лазаре); работники виноградника, проработавшие лишь последний час, получают зарплату наравне с теми, кто работал целый день. Дети, которых Иисус ставит в пример ученикам, это тоже в некотором смысле «последние»: дети были совершенно беззащитными в ту эпоху, у них не было никаких прав.

Сделаем несколько выводов из всего сказанного.

1. Иисус окружал себя «последними»: нищими, больными, беззащитными, а также откровенно грешными людьми (мытарями и блудницами).   
2. Иисус ел с ними, и это являлось знаком принятия их в Царство. Такая позиция порождала конфликты с фарисеями.
3. Царство откроется для грешных и беззащитных в первую очередь.
4. Устройство Царства Бога противоположно устройству обычного государства, оно основано на принципе смирения: «Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вас, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет рабом» (Мк. 10. 42-44).

Автор: Матвей Переверзев, библеист

---

[1] Плутарх, младший современник евангелистов (46-127 гг), написал целый трактат, посвящённый вопросам застолий, «Симпосий». Среди вопросов, подробно разбирающихся там, есть такие: «надо ли философствовать за вином? Должен ли хозяин дома указывать угощаемым их места за столом или предоставить выбор места им самим? Почему вошло в почёт так называемое консульское место?» Как видно, некоторые вопросы затрагивают тему рассадки, на которую высказывался Иисус, призывая занимать последние места (Лк 14. 7-14).

[2] Лев. 21. 17-23: «Возвести Аарону: никто из его потомков, ни в каком поколении, если у него есть телесный изъян, не может приносить на жертвенник пищу для Бога своего. Приношение не может совершать никто, у кого есть телесный изъян: ни слепой, ни хромой, ни криволицый, ни колченогий, ни колчерукий, ни тот, у кого сломана нога или рука, ни горбун, ни карлик, ни человек с бельмом на глазу, ни человек со струпьями или язвами, ни человек с поврежденными яичками».

[3] Первое дополнение к «Уставу общины» под названием «Две колонки» (1Q Sa):

«… И каждый, пораженный любой человеческой
4. нечистотой, пусть не входит в собрание этих. И каждый по-раженный [эт]ими (недостатками), так что
5. не может держать место среди общества, и всякий пораженный в отношении своей плоти: больной ногами или
6. руками, хромой, или слепой, или глухой, или немой или (тот), чьей плоти коснулась порча,
7. так что заметно глазам, или старик, запинающийся (настолько), что не может держаться твердо среда общества,
8. эти (такие) пусть не приходят, чтоб предстать среди общества именитых людей, ибо святые
9. ангелы в их обществе .

<…>

…И после ся[дет Помазан]ник Израиля. И сядут перед ним главы
15. ты[сяч Израиля, каж]дый согласно своему достоинству, сообразно своему п[осту] в их лагерях и в их походах. И все
16. главы от[цов общест]ва, так же как мудре[цы святого общест], сядут перед ними каждый согласно
17. своему достоинству. И если собираются у общего стола или чтобы пить виноградный сок, и накрыт общий стол
18. и приправлен сок, чтобы пит[ь] – никто [пусть не протягивает свою руку к початку
19. хлеба и [сока] прежде жреца; ибо [он бл]агословляет початок хлеба
20. и сока и протягивает свою руку к хлебу прежде, а по[сле про]тянет Помазанник Израиля свои руки
21. к хлебу. [А после благосло]вляют все общество вместе, каж[дый согласно] своему достоинству».

[4] Возможно, ветхозаветным контекстом для этого речения, а также некоторых других, являются слова Иезекииля: «Так говорит Господь Бог: горе пастухам Израилевым, которые пасут самих себя! Разве не стадо должны пасти пастухи? Вы питаетесь молоком, вы одеваетесь в одежду из шерсти, вы закалываете откормленных овец, но о стаде вы не заботитесь. Ослабевших вы не поддерживаете, больных не лечите, раненых не перевязываете, отбившихся не возвращаете, пропавших не ищете». (Иез. 34. 2-4).

[5] Интересно, что Иоанн Креститель также не обязывал мытарей менять род занятия, однако он предписывал им «не требовать более определённого». (Лк. 3. 13).

[6] Например, на трапезе в доме Симона фарисея проститутка, при всём недовольстве хозяина дома, помазала миром ноги Иисуса, за что удостоилась прощения грехов. (Лк. 7. 36-50).

[7] Такой вариант прочтения, вместо «нищие благовествуют», считается исследователями предпочтительнее.